От «Барбароссы» до «Терминала»: Взгляд с Запада

Вскоре юго-западнее Прохоровки лавина немецких танков лоб в лоб столкнулась с устремившимися навстречу ей танковыми корпусами 5-й гвардейской танковой армии Ротмистрова, и в гигантском клубящемся облаке пыли и дыма, в удушливой июльской жаре закипело и загромыхало крупнейшее встречное танковое сражение второй мировой войны. Советские танкисты были свежими, их боевые машины исправными, имевшими полный комплект боеприпасов. Две бригады САУ к тому же были оснащены тяжелыми орудиями, не уступавшими длинноствольным пушкам «тигров» и «пантер». В противоположность им немцы были измотаны непрерывными ожесточенными боями с русской пехотой и артиллерией. Многие из немецких танков уже чинились и латались на поле боя, и часть их — особенно «пантеры» — вскоре вновь вышла из строя из-за технических поломок. Кроме того, «нас (писал немецкий танкист) предупредили, что мы встретимся с противотанковыми орудиями и отдельными закопанными в землю танками, а также, возможно, с несколькими отдельными бригадами тихоходных КВ. Фактически же мы столкнулись с казавшейся неистощимой массой русских танков — никогда раньше я не получал столь наглядного впечатления о русской мощи и численности противника, как в тот день. Облака густой пыли делали невозможным получить поддержку от люфтваффе, и вскоре многочисленные “тридцатьчетверки” прорвали наш передовой заслон и, как хищные звери, рыскали по полю боя».

К вечеру русские оттеснили немцев, и поле битвы с неподвижно застывшими корпусами подбитых и поврежденных (но тем не менее ценных) танков и ранеными танкистами осталось за ними.[180] Резкий контрудар советских войск на левом фланге 48-го танкового корпуса выбил немцев из Березовки, и потрепанной дивизии «Великая Германия» пришлось срочно вступать в бой, чтобы предотвратить окружение 3-й танковой дивизии. На следующий день Гитлер вызвал к себе в ставку Манштейна и Клюге и сообщил, что операцию «Цитадель» следует прекратить. Англо-американские войска высадились в Сицилии, и существует опасность выхода Италии из войны. Клюге полностью согласился с тем, что операция дальше продолжаться не может, но Манштейн проявив явное непонимание реального положения, утверждал, что «нам никак нельзя прекращать сражение пока брошенные в бой противником бронетанковые резервы не будут полностью разгромлены».

Гитлер, однако, отклонил соображения Манштейна[181] и через несколько дней немцы начали отводить свои войска назад на исходные рубежи атаки. Гудериан, увидев, как выпестованные им танковые войска были наголову разбиты за какие-то десять коротких дней, слег больным.

В это время основное внимание в ставке Гитлера было приковано к государственному перевороту в Италии. События в Риме серьезно встревожили фюрера и его ближайшее окружение. 25 июля Муссолини был свергнут, и к власти пришло правительство маршала Бадольо.

Крах итальянского диктатора отодвинул на задний план все другие мысли и планы Гитлера в ущерб руководству военными действиями на других фронтах, и прежде всего операцией «Цитадель», которая к этому времени завершилась отходом усталых и потрепанных немецких соединений на их прежние позиции.

Однако здесь, на южном крыле Восточного фронта, назревала ситуация ничуть не менее грозная, чем та, которая складывалась в Италии.

Эта ситуация отчасти возникла в результате типичных для немецких фронтовых командиров, и особенно Манштейна, ошибочных оценок сил и намерений противника. Хотя немецкие генералы понимали, что операция «Цитадель» провалилась, они по-прежнему тешили себя надеждой, что сражение на Курской дуге настолько ослабило советские бронетанковые соединения, что оставшуюся часть лета можно будет посвятить серии мелких «тактических решений», которые приведут к выпрямлению и консолидации линии фронта до наступления зимы. Немцы упорно отказывались признать тот факт, что им, как более слабой армии, предстоит теперь противостоять наступательным инициативам русских и зимой и летом вместо того, чтобы чередовать свои наступательные и оборонительные действия в зависимости от времени года, как это было до сих пор.[182]

Манштейн откровенно пишет об этом и в своих мемуарах. «Мы надеялись, что нанесли противнику в ходе операции “Цитадель” столь ощутимый урон, что сможем теперь рассчитывать на передышку в этом секторе фронта, — писал он, — и поэтому группа армий “Юг” решила временно перебросить крупные танковые силы с этого участка фронта, чтобы выправить положение в районе Донбасса».[183]

В результате почти все танковые дивизии были отведены с Курской дуги. Большинство дивизий понесло серьезные потери, а количество танков в них еще более сократилось после строгой технической инспекции, которая выявила все требовавшие ремонта боевые машины и направила их в мастерские в Харькове и Богодухове.