От «Барбароссы» до «Терминала»: Взгляд с Запада

* * *

Как весь ход войны против России пестрит ошибочными решениями немцев, так и последний акт Восточной кампании начался с рокового просчета верховного главнокомандования вооруженных сил Германии. Этот просчет таил в себе семена решающего поражения вермахта на Востоке — крах центрального фронта летом 1944 года.

Кто бы мог подумать в 1941 году, что через какие-нибудь три года отборные армии группы «Центр» потерпят крупнейшую в военной истории катастрофу, что их ждет сражение на уничтожение, «Канны», не имеющие параллели?

Группа армий «Центр» играла ключевую роль в операции «Барбаросса». Имея в своем составе две танковые группы и две мощные пехотные армии, она должна была разбить основные вооруженные силы противника к западу от Днепра, а затем молниеносным броском достигнуть сердца Советского Союза — Москвы.

Армии группы с головокружительной быстротой прошли путь от Бреста до Минска, форсировали Днепр и достигли Смоленска. Затем Гитлер заколебался. Он отошел от первоначального плана наступления на Москву. Немецкие войска повернули на юг, к Киеву, чтобы сперва захватить Украину. Лишь спустя несколько недель в распутицу, на пороге зимы, наступление на Москву было возобновлено. Но было уже поздно. Немецкие войска и их оружие не могли противостоять свежим русским дивизиям, подтянутым из Сибири, и русской зиме с ее морозами. На подступах к советской столице армии группы «Центр» потерпели поражение.

События зимы 1941/42 года привели к коренному повороту во всей войне на Восточном фронте. В стратегии немецкого верховного командования центральный фронт и чисто военные соображения захвата столицы противника — важнейшего центра коммуникаций — отошли на второй план, уступив место экономическим целям на юге Советского Союза, целям, которые Гитлер, в отличие от своих генералов, считал решающими для исхода войны: уголь, сталь и нефть. Донецкий бассейн и Кавказ стали рассматриваться в качестве главных театров военных действий. Там наносились основные удары, там решалась судьба всей русской кампании.

В глазах немецкого верховного командования группа армий «Центр» после своего отступления от Москвы находилась на «второстепенном театре войны». 2-я танковая армия Гудериана, которая, согласно плану «Барбаросса», должна была обойти Москву с юга и захватить ее, в течение двадцати месяцев, вплоть до августа 1943 года, оставалась в районе Орла, куда она отступила после поражения под Тулой. Армия прикрывала подступы к Орлу против возможного наступления русских. Однако после победы на Волге в намерения Сталина входил разгром немецких войск не в центре, а на юге страны.

Немцы проигрывали на юге одно сражение за другим и потеряли завоеванные богатства: железо и уголь, никель и марганцевую руду, зерно Украины и южный бастион — Крым.

К июню 1944 года карта военных действий красноречиво свидетельствовала о трагических событиях на южном крыле Восточного фронта. Советские войска продвинулись далеко на запад. Линия фронта шла теперь от Одессы на Черном море вдоль восточных и северных отрогов Карпат до города Коломыя, а затем резко поворачивала на север, к Припятским болотам возле Ковеля. Здесь начинался фронт армий группы «Центр», который по конфигурации представлял собой огромный выступ на восток площадью около 250 тысяч квадратных километров: восточный фас фронта в районах Орши и Могилева проходил в 50 километрах за Днепром. Тыловые коммуникации этого выступа уже находились под угрозой с юга в западной оконечности Припятских болот.

К счастью для немцев, эта угроза, образно говоря, утонула в весенней распутице. Немецкое верховное командование, таким образом, получило столь необходимую для войск передышку, а вместе с ней возможность хотя бы временно стабилизировать внушавший опасение участок фронта между Карпатами и Припятскими болотами.

Как в ставке фюрера «Вольфшанце», так и в штаб-квартире главного командования сухопутных войск Германии в это время мучительно искали ответ на вопрос: «Что предпримет противник после весенней распутицы? Где он начнет свое летнее наступление?»

Гитлер и его советники дали ошибочный ответ на этот кардинальный вопрос 1944 года, и этот неправильный ответ, основанный на неверной оценке положения, стал одной из причин катастрофы.

В течение восемнадцати месяцев Гитлер отказывался признать, что Сталин пытается навязать немцам решающее сражение на южном крыле фронта. В течение восемнадцати месяцев он недооценивал мощь Советских Вооруженных Сил и их возросший боевой опыт. Теперь Гитлер допустил новый просчет. Он убедил себя, что Сталин нанесет решающий удар не иначе как на юге, поскольку в Галиции перед советскими войсками открывалась блестящая стратегическая перспектива для наступления на Варшаву, к Висле и, следовательно, в тыл группы армий «Центр». Гитлер отбросил все сомнения: русские, заявил он, нанесут удар между Припятскими болотами и Карпатами! Они должны ударить здесь!