От «Барбароссы» до «Терминала»: Взгляд с Запада

Родимцев, с ходу бросивший свою дивизию в бой 14 сентября, чтобы остановить немцев между Мамаевым курганом и устьем Царицы, увидел командира батальона Усенко и закричал: «Передайте своему командиру, что у нас сегодня счастливый день!..» Более 8 тысяч гвардейцев его дивизии погибли за последние четыре месяца. Заключив друг друга в объятия, генерал и капитан не могли сдержать слез.

Несколько часов спустя штаб 6-й армии перебрался в подвал универмага. От окружавших площадь зданий остались одни остовы — без окон, с зияющими пробоинами. Дома, в которых находились редакция газеты «Сталинградская правда», городской Совет и почтамт, сгорели. Театр лежал в руинах.

Паулюс прошел мимо разбитых зданий и спустился вниз в подвал универмага, где ранее находился склад. Пока его адъютанты оборудовали пункт радиосвязи для последних переговоров с Манштейном, генерал-полковник зашел в отгороженную для него зелеными шторами крошечную комнату, где стояли стул и койка. Тусклый свет из зарешеченного окна падал на его исхудавшее, небритое лицо.

Позднее в этот же день к нему в комнату ворвался начальник штаба генерал-лейтенант Артур Шмидт и заявил: «14-й танковый корпус помышляет о капитуляции. Мюллер (начальник штаба 14-го корпуса. — У. К.) говорит, что силы солдат на исходе и у них не осталось боеприпасов. Я сказал ему, что состояние войск нам известно, но приказ продолжать боевые действия по-прежнему остается в силе и о капитуляции не может быть и речи. Тем не менее, на мой взгляд, вы должны встретиться с этими генералами и поговорить с ними».

28 января русские рассекли окруженные немецкие войска на три части: 11-й корпус был изолирован в районе Тракторного завода, 8-й и 5-й корпуса — к западу от Мамаева кургана, а остатки 14-го и 4-го корпусов — в центральной части города вокруг универмага.

Из окна подвала по соседству с универмагом сидевший за пулеметом унтер-офицер Альберт Пфлюгер смотрел на возвышавшийся на перекрестке улиц фонтан. На протяжении многих дней фонтан был центральным пунктом ожесточенной перестрелки. Пфлюгер убил нескольких русских, пытавшихся подобраться к фонтану. Здесь же лежали трупы немецких солдат, сраженных пулями, когда они пробовали проползти по льду к фонтану и набрать воды в пустые фляги.

Для него война свелась к схваткам за глоток воды, и Пфлюгер был готов сдаться в плен. Но сперва ему хотелось услышать речь Адольфа Гитлера 30 января, посвященную десятой годовщине «третьего рейха». В полдень он вместе с другими солдатами подошел к радиоприемнику и ждал, когда голос фюрера зазвучит в подвале. Но диктор объявил, что вместо фюрера выступит Герман Геринг.

Рейхсмаршал и на этот раз выступил в своей обычной напыщенной манере: «…то, что совершил наш фюрер, — это подвиг Геракла… из бесформенной массы, людской массы… он выковал нацию, прочную как сталь. Враг силен, но немецкий солдат стал еще более закаленным… Мы отобрали у русских уголь и железо, а без них они не могут производить оружие в массовом количестве… Над всеми этими гигантскими сражениями как колоссальный монумент высится Сталинград… Настанет день, когда эта битва получит признание как величайшее сражение в нашей истории, битва героев… Это легендарная поэма о героической, не имевшей себе равных борьбе, борьбе Нибелунгов. Они тоже сражались до конца…»

Солдаты застонали, кто-то пустил отборное проклятие по адресу «толстяка» в Берлине.

Геринг продолжал: «…мои солдаты, тысячи лет назад небольшой горный перевал в Греции защищал с тремя сотнями солдат необыкновенно мужественный и храбрый человек — царь Леонид и его триста спартанцев… Затем пал последний из них… и сейчас осталась только надпись: “Спутник, если случится тебе посетить Спарту, скажи спартанцам, что ты нашел нас павшими здесь, как велел нам долг…” Когда-нибудь люди прочтут: “Если ты приедешь в Германию, скажи немцам, что ты видел нас павшими в Сталинграде, как велел нам долг…”»

Внезапно Пфлюгеру и тысячам других немецких солдат, слушавших эту речь у радиоприемников, стало ясно, что Гитлер уже считает их мертвецами.

По окончании речи Геринга раздались звуки национального гимна. Пфлюгер и его товарищи подхватили: «Германия, Германия превыше всего…» Когда же после гимна зазвучала мелодия нацистской песни «Хорст Вессель», кто-то в подвале с размаху врезал прикладом по приемнику, разбив его вдребезги.

Пытаясь хоть как-то смягчить катастрофу, фюрер прибегнул к последней уловке. От отдал приказ о повышении в званиях целой группы старших офицеров 6-й армии и, главное, присвоил Паулюсу звание генерал-фельдмаршала. Зная, что никогда еще ни один немецкий фельдмаршал не сдавался в плен, Гитлер надеялся, что Паулюс поймет намек и покончит жизнь самоубийством.