От Бессмертной и слышу!

— Рада, что хоть кто-то переживают за мою честь. Ладно, успокойся. Это была разведка, по поводу нашего перемещения сюда. Не задавал вопрос, почему нас выбросило здесь, а не сразу на острове?

— Задавал, — честно ответил охотник. — Только не смог ответить для себя. Говорят, ты выкупи-ла какую-то бумагу?

Я легкомысленно махнула рукой.

— Пропуск на остров. Ничего больше.

Мужчина о чём-то задумался и рефлекторно начал гладить дочь по голове.

— Папа! — взбесилось девочка.

Я успела её прервать.

— Нет, не хочу присутствовать при семейных ссорах. Если не хоти идти на разведку, оставайтесь здесь и ругайтесь!

Мне не ответили, и я приняла это как отказ. Пусть разбираются.

Для вида прицепив меч, я вышла на улицу. Дождь прекратился, но небо оставалось пасмур-ным. Я невольно поёжилась. Да и пусть. Не в таких условиях выживала.

День я провела в городе, где зачастую встречала людей с неприличными предложениями. Особенной меня не устраивало это тогда, когда ко мне подходили женщины. Пришлось пару раз мечом пригрозить, а то совсем распоясались, извращенки.

Так же записала несколько мест, где обитали вампиры. Они оказались не очень далеко, но у кровососов были определённые графики встреч, а следующая только через полнедели. Как раз на своём дне рождение устрою охоту на пиявок. Но не могла же я себя не порадовать неболь-шим балом, хоть и в таком пошлом и захудалом месте. Так давно не развлекалась! Он будет через день, о чём я и сообщила моим спутникам. Особой радости у них это не вызвала, но кто посмеет остановить МЕНЯ?

Сегодня же мы отправились в найденный мной самый приличный магазин. На покупки ушло не менее пяти часов, за время которых прошло четыре неудачных краж Тины. Ей подобрали розово-красное платье с большим бантом на спине, Херту строгий костюм, мне пышное чёрное платье чуть ниже колен. К утру мы вернулись на постоялый двор и завалились спать. Херт одарил меня «четвёртым» поцелуем. Кровать разделили я и девочка. Охотнику пришлось спать на диване.

Следующий день прошёл почти как первый. Дождь, снягодь, сырость, поход по магазинам, в поисках туфель и сокровищ. Стражники больше не беспокоили нас своими визитами, и я смогла вздохнуть спокойно. Опять слышались множественные приставания трактирщика, кормившего нас противной кашей. У меня и так столько времени кусок в горло не лез, что говорить о «теперь»?

Стало как-то очень тяжело, что я невольно заскучала по Демону. Наверно, сказывалось моё оживление. Каждый раз, когда ловила себя на этом, приходилось долго биться головой о стену. Со стороны могло показаться довольно странное зрелище, но для меня было единственное спасение. Потом же, когда люди начали спрашивать меня о самочувствии и душевном состоянии, пришлось сдерживать себя изнутри. Кольцо всё время опасно жгло палец, будто приказывая поторопиться, а не терять время на пустяки. Если бы знала чуть больше, то с лёгкостью могла понять его. Только потом права оказалась я.

Утро третьего дня оказалось довольно холодным. Покрапывал мелкий дождик, и кое-где проблескивало раннее солнце. Накинув куртку, я вышла на веранду постоялого дома. В такое время мало кто бодрствовал. В городе было очень тихо, лишь редкий прохожий хлюпнет ногами о рябистую гладь луж, где-то мяукнет кот. Нужно наслаждаться даже такими момента-ми, так как знаю, что вскоре не увижу ни неба, ни звёзд, ни солнца, а лишь обугленные лавой плиты. Ад. Это страшное слово пугало меня как никогда раньше. А ещё терзали мысли об охотнике. Было два варианта, что он глуп и не может понять, что это всего лишь розыгрыш с поцелуями либо догадался, он не оповестил об этом меня. Спросите, почему? Я тоже задаю себе этот вопрос.

Когда-то давно слышала выражение, что любовь из-за жалости — самая страшная. Хотя какая любовь? Максимум влюблённость, не больше. Он жалеет меня, потому что мне столько пришлось пережить, а я его, потому что он потерял единственного человека, которого любил, а дочь — последнее воспоминание о жене — смертельно больна.

Бр, хватит о плохом. В жизни и так мало хорошего. Я пригубила толстую сигару. Нет, надо завязывать с этой вредной привычкой. Забившись в самый угол помещения, я отчаянно заскулила. Почему же так плохо? Но здесь хоть лучше, чем где бы то ни было. Окажись я сейчас на Мрэлле, то обязательно разрыдалась. Странная закономерность: чем место безобраз-нее, тем я переношу боль душевную намного легче. Работает правило, когда всё плохо, хуже быть не может.

Но только себе я могла признаться, что более всего на свете мечтала вновь очутиться в крепких объятиях Демона, пусть дорого бы это мне обошлось. Пришлось привыкнуть, что за всё нужно платить, а уж особенно за слабость. Я просто соскучилась и ничего больше.

Джеркен экр Лориан.