От Бисмарка к Гитлеру

Теперь следует представить себе, как всё это подействовало на немцев. Ещё вплоть до августа они чувствовали себя посреди побед. Лишь вследствие предложения о перемирии в начале октября они узнали, что правительство рейха — вовсе не Верховное Командование, заметьте — объявило борьбу бесперспективной и сдалось. Затем 9-го ноября правительство было заменено на чисто социал-демократическое правительство, и одновременно произошла революция, государи отреклись, кайзер будто бы тоже отрёкся — во всяком случае, он бежал.

Что всё это означало? Для массы малоинформированных немцев события в чисто их временной последовательности представлялись следующим образом: мы собирались выиграть войну, тут в правительство пришли хитрецы, которые уже всегда желали только компромиссного мира, затем был выброшен белый флаг, затем произошла революция, и затем было заключено перемирие, которое сделало нас неспособными к борьбе.

На этой почве позже развилась так называемая «легенда об ударе ножом в спину [13]» — легенда, впервые открыто обнародованная Людендорфом, который, однако, (что примечательно) уже заранее подготавливал дорогу Эберту. Для Эберта речь шла теперь преимущественно о том, чтобы спасти во внутренней политике то, что можно было спасти: октябрьской монархией, если уж так должно было случиться, управлять далее как республикой и подавить революцию. Сначала Эберт заключил мнимый мир с революцией тем, что он 10-го ноября на собрании берлинских рабочих и солдатских советов в качестве руководителя шестиглавого «Совета Народных Уполномоченных» во второй раз воззвал к правительству. В действительности он всё же завязывал союз с оставшимся Верховным Командованием армии, то есть с его действительным новым главой — генералом Грёнером.

Ещё в тот же самый день произошёл ставший позже известным телефонный разговор между ними. Эберт, который хотя и не был легальным рейхсканцлером, но который был так сказать дважды революционно легитимирован с одной стороны принцем Максом фон Баден, с другой берлинским Советом рабочих и солдат, попытался обновить союз начала октября с Верховным Командованием армии. Он хотел освобождающиеся вследствие перемирия фронтовые войска применить для подавления революции и таким образом обеспечить поддержку нового правительства и нового порядка при помощи Верховного Командования. Грёнер уже в этом первом телефонном разговоре заявил о своей готовности к этому, позже он подтвердил соглашение. Оно включало контрреволюцию, военное подавление левой революции, имевшее своё руководство в Совете Народных Уполномоченных, во главе которого как бы в насмешку стоял сам Эберт.

Имеется более позднее представление этой договоренности генералом Грёнером, которое он дал под присягой во время так называемого «Процесса об ударе кинжалом в спину» в 1925 году. Тогда Грёнер показал следующее:

«Прежде всего, разговор шёл о том — и это была моя идея и ближайшая цель — чтобы отобрать власть в Берлине у Советов рабочих и солдат. Для этой цели было запланировано ввести в Берлин войска в составе десяти дивизий. В Берлин был послан офицер, который должен был обговорить детали этого мероприятия, в том числе с прусским военным министром, которого естественно нельзя было исключить. Тут возник ряд трудностей. Я должен указать лишь на то, что со стороны независимых членов правительства, так называемых народных уполномоченных, а также и со стороны, я полагаю, солдатских Советов — без подготовки я не могу точно говорить о частностях — было выставлено требование, чтобы войска вступили без боевых патронов. Само собой разумеется, мы тотчас же воспротивились этому, и господин Эберт безусловно тотчас же подтвердил, что войска вступят в Берлин с боевыми патронами.

Для этого вступления, которое заодно должно было дать возможность снова установить в Берлине твёрдое правление…, была разработана сильная программа, для дней вступления. В этой программе по дням было расписано, что должно происходить: разоружение Берлина, очистка Берлина от спартаковцев [14]и т. д. Всё было предусмотрено, расписано по дням для отдельных дивизий. Это также обсуждалось с господином Эбертом тем офицером, которого я послал в Берлин. За это я особенно благодарен господину Эберту и я буду защищать его из-за его абсолютной любви к отечеству и полной отдачи делу везде, где на него будут нападать. Эта программа в согласии и взаимопонимании с господином Эбертом была вполне завершена».

Это был пакт Эберта-Грёнера, который в течение ноября был усилен и проработан во всех деталях, в то время как одновременно армия очень быстро возвращалась в области рейха, хотя всё же для этого требовалось несколько недель. Эберт приветствовал возвращающихся солдат в Берлине в начале декабря словами, которые в сущности уже предупреждают легенду об ударе ножом в спину: «Никакой враг не одолел вас. Только когда преимущество противника в людях и в материальных ресурсах стало подавляющим, мы отказались от борьбы… Вы можете возвращаться с поднятыми головами».