От Блока до Бродского

Я входил вместо дикого зверя в клетку,
выжигал свой срок и кликуху гвоздем в бараке,
жил у моря, играл в рулетку,
обедал черт знает с кем во фраке.
С высоты ледника я озирал полмира,
трижды тонул, дважды бывал распорот.
Бросил страну, что меня вскормила.
Из забывших меня можно составить город.
Я слонялся в степях, помнящих вопли гунна,
надевал на себя что сызнова входит в моду,
сеял рожь, покрывал черной толью гумна
и не пил только сухую воду.
Я впустил в свои сны вороненый зрачок конвоя,
жрал хлеб изгнанья, не оставляя корок.
Позволял своим связкам все звуки, помимо воя;
перешел на шепот. Теперь мне сорок.
Что сказать мне о жизни? Что оказалась длинной.
Только с горем я чувствую солидарность.
Но пока мне рот не забили глиной,
из него раздаваться будет лишь благодарность.

ИТОГИ: русский мир и русское слово

В конце Настоящего Двадцатого Века, после исчезновения СССР, четвертая волна русской эмиграции, большей частью невольной, оказалась намного большей, чем три предыдущие, вместе взятые. За границами современной России живут десятки миллионов людей, которые считают себя принадлежащими к русской культуре. Тысячи, если не десятки тысяч из них сочиняют прозу и стихи. Книги, журналы и газеты на русском языке выходят не только в Москве, Петербурге, Архангельске и Владивостоке, но и в Хельсинки и Чикаго, Берлине и Сеуле, Таллине, Алма-Ате, Хайфе. Социологи не случайно говорят о существующем поверх государственных границ и национальных различий русском мире.

Русское слово – главное и последнее, что объединяет этот мир. «Ничего более русского, чем язык, у нас нет. Мы пользуемся им так же естественно, как пьем или дышим» (А. Г. Битов «От „A“ до „Ижицы”», 1971).

Русская литература была и остается лучшим свидетельством о нашей истории, нашем национальном характере. Словесность Настоящего Двадцатого Века – память о его трагедиях и катастрофах. Достоевский и Чехов, Булгаков и Пастернак все еще являются культурным паролем, по которому нас знают в мире.

Литература, поэзия прежде всего, напоминает человеку иную жизнь и берег дальний. Она отражает и выражает не только реальность, но идеальную сущность жизни: мечты о социальной гармонии, грезы о счастье, стремление к истине, поиски Бога, любви, красоты. Постоянно в этом мире жить невозможно, но стоит хотя бы помнить о его существовании.

«Какое наслаждение уважать людей! Когда я вижу книги, мне нет дела до того, как авторы любили, играли в карты, я вижу только их изумительные дела» (А. П. Чехов).

Настоящие книги лучше людей, потому что они открывают лучшее в людях.

Может быть, поэтому они делают жизнь немного лучше.