От часа тьмы до рассвета

— Вы знали, что уже ваши дедушка и бабушка были здесь детьми? — ответил он вопросом на вопрос. — Адольф и Элизабет Горресберг. Я все еще хорошо помню обоих. Их привез Краузе. Вместе с ним мы придумали им новые имена. Вашу бабушку мы назвали урожденной Штюрмер. — Он гнусно улыбнулся. — Эта фамилия пришла нам на ум, потому что на письменном столе у Рихарда лежал очередной выпуск журнала «Штюрмер». Я помню это так, как будто это было вчера. Странно, не правда ли? Я часто во всех подробностях вспоминаю нечто, что происходило шестьдесят лет назад, а вот то, что было вчера, припоминаю с трудом.

Я растерянно смотрел на старика. Я просто не мог понять, каким образом фон Тун ухитряется в таком легкомысленно тоне говорить о своих преступлениях против человечности! Больше всего мне хотелось вскочить и сломать ему шею если не за то, что он сделал, то хотя бы за то, с каким извращенным цинизмом он об этом говорит. Но я боялся, что адвокат перестанет рассказывать о Грайсфельдене, если я обнаружу свою враждебность. Я хотел знать все. Я узнал уже много, может быть, слишком много для моей чувствительной души, но не то, что мне так хотелось узнать. Какая, черт возьми, моя роль во всей этой ужасной истории?

— А что насчет этого господина Мессинга? — спросил я.

Плавным жестом фон Тун провел ладонью по изборожденному морщинами лбу. Казалось, кожа при прикосновении прямо захрустит, но я ничего не услышал.

— Ах да, Мессинг… — ответил старик, качая головой. — Извините, кажется, я потерял нить своих рассуждений. Еврей Мессинг был основным звеном и отправной точкой нашего проекта «Прометей». Если он был с нами, то профессор Зэнгер мог быть уверен, что он всегда будет иметь поддержку Гиммлера и даже самого фюрера. Мессинг был одним из тех, кого в народе обычно называют ясновидящими. В самом начале войны он предсказал, что германский вермахт потерпит на Востоке сокрушительное поражение. А что еще было ждать от убежденного коммуниста… Досадно было то, что рассказ об этом был напечатан во многих польских газетах. И Мессинг превратился в символ надежды, после того как мы заняли Польшу. Поэтому за его голову было объявлено вознаграждение в двести тысяч рейхсмарок. По тем временам это была огромная сумма! И тем не менее мы долго ждали пока гестапо его выследило и доставило в штаб-квартиру.

Фон Тун снова на несколько мгновений замолчал, нахмурив лоб и глядя куда-то позади меня, как будто хотел получше сообразить, как ему сформулировать свои дальнейшие пояснения.

— Оттуда он исчез при невыясненных обстоятельствах, — неожиданно продолжил он. — Как будто бы он просто вышел погулять. Гестапо, СД и полиция напрасно пытались снова отыскать и арестовать его. По-моему, один из агентов полковника фон Гелена, шефа отдела Иностранных армий Востока, добыл новые сведения о Мессинге, — фон Тун запнулся. Потом он помогал головой. — Нет, я не вполне уверен. Может быть, это был агент СД, который состоял на службе у генерала Канариса, — вздохнул он, пожимая плечами. Я прикусил себе язык, чтобы не выдать себя и не сказать адвокату, что такие детали меня совершенно не интересуют. — Во всяком случае, верховное командование летом 1942 года получило известие, что Вольфу Григорьевичу Мессингу удалось пробиться в Россию. Там он снова стал заниматься ясновидением. Человек ничему не научился. Ему следовало бы знать, что в диктатурах лучше не выдавать себя за ясновидящего, даже тогда, когда являешься верным коммунистом.

Фон Тун сухо засмеялся, и это было похоже скорее на кашель.

— Ну да, Мессинга арестовал полковник НКВД — так тогда называлась спецслужба, которая потом превратилась в КГБ, — продолжал он. — Рассказывают, будто бы полковник сказал тогда, что ясновидящие нежелательны в Советском Союзе, потому что их вообще не бывает. Слава Мессинга была тогда уже так велика, что в дело вмешался сам Сталин и решил проверить талант Мессинга. А о том, что после этого произошло, независимо друг от друга оставили воспоминания два офицера НКВД. Мессинг пошел в банк и протянул кассиру листок, который он вырвал из ученической тетради, по которому этот кассир без какой-либо дополнительной проверки выплатил ему сто тысяч рублей. Этот работник наверняка находился под гипнозом или еще под каким-то воздействием Мессинга. Как только ему рассказали, что он принял какую-то писульку за чек, у несчастного случился сердечный приступ.

Фон Тун ухмыльнулся хулиганской улыбкой, как будто только что рассказал мне о какой-то смешной мальчишеской проделке. Потом он покачал головой.