От чести и славы к подлости и позору февраля 1917 г.

На стр. 111-й идет сплошное извержение ненависти прозревшего генерала Кириенко по адресу генерала Корнилова. Здесь генерал Корнилов опять обвиняется в призыве казаков станицы Кореновской защищать «свободу революции». Были на этом сходе и корниловцы-ударники, но ничего подобного не передавали.

Генерал Корнилов призывал там казаков вступать в наши ряды для защиты своих казачьих свобод, дарованных казакам еще Императорами, и которые теперь большевики у них отбирали. Генерал Корнилов, будучи сам казаком, хорошо знал казачий быт, а потому и обращал их внимание на их жизненные интересы.

Что же касается того, что будто на том же митинге генерал Корнилов сказал, что он имел счастье арестовать изменницу-Царицу, то это сущий вымысел, ибо не таков был характер генерала Корнилова, чтобы вести себя перед толпой так, как то описывает генерал Кириенко: «Полускрыто и украдкой в толпу». Прямолинейность генерала Корнилова известна всем, но нам известно еще и другое: у генерала Кириенко всегда и везде, где нужно закамуфлировать какую-либо неправду, появляется на сцену какая-то таинственность… Письма, где автора не могут назвать, или само письмо пропало, рота именуется полком, а что касается троекратной попытки генерала Кириенко спасти Государя, так его каждый раз «отговаривали» таинственные адъютанты генерала Алексеева.

Изменницей генерал Корнилов не мог назвать Императрицу, потому что всем известный суд, учиненный Временным правительством специально по этому поводу, Ее оправдал.

Не мог генерал Корнилов сказать и того, что он имел «счастье» арестовать изменницу Царицу, так как по свидетельству всех лиц, причастных к этому, мы знаем, как тяжело он это переживал.

Стр. 111–112 книги г. Кириенко, где говорится, что Добровольческая Армия в 1-м Кубанском походе жила грабежом, являются ложью, которую потом сам же генерал Кириенко и опровергнет.

Далее осуждается генерал Деникин за то, что были оставлены в станице Елизаветинской раненые. Я тоже, будучи раненым, частично переживал эту трагедию Добровольческой Армии, которая истекала кровью под Екатеринодаром и где новый командующий, генерал Деникин, приказал отступать.

Вторая бригада генерала Богаевского была в арьергарде, где Корниловский Ударный полк в составе 67 человек принял полковник Кутепов. Все повозки были переполнены ранеными. Отход начался с наступлением темноты, все движение шло мимо станицы Елизаветинской, где в школе лежали тяжелораненые. Нас было трое в доме казака, который вошел к нам и сказал: «Я не могу вас провожать, но даю вам пару коней и дочку-подростка, править». Уложил нас троих казак, указал дочери, куда ехать, и мы были спасены. Были ли силы и средства у Армии для того, чтобы подобрать и остальных? Оставшиеся в строю 67 человек в арьергарде изображали из себя какую-то завесу, выполняя свой воинский долг, и помимо них свободными оставались только «чины резерва», где и был полковник Кириенко.

Не припомните ли Вы, Ваше Превосходительство, какое боевое задание тогда Вы выполняли? Во всяком случае, я Вас с оставленными тяжелоранеными в школе не видел. Вы все других вините, а сами, прикрываясь нашими штыками, благополучно проделали весь 1-й Кубанский поход в обозе и почему-то получили за это знак 1-й степени, тогда как Вам полагалась 2-я.

Вместо недостойной критики наших вождей, лучше бы Вы взяли пример жертвенности с кубанского казака, спасшего нас тогда. В станице же Дядьковской предстоявшие тяжелые, форсированные переходы принудили командование оставить 119 человек, из которых большинство остались живы.

Ответ на стр. 115 книги заканчивается мною так: подобного рода феномены редко встречаются и редко доживают до такой старости, как генерал Кириенко, удостоивший нас таким перлом цинизма: «Слава Богу, случайная разорвавшаяся граната убрала упорного, страшного вождя». С подобного рода моральными устоями Вам, генерал Кириенко, не восстановить Монархии, а, вернее всего, до этого само монархическое движение выбросит Вас из своей среды.

В дальнейшем, перед нашими глазами протекает обычная картина поведения генерала Кириенко, будучи монархистом, он в Южную, монархическую армию генерала Иванова не едет, а работает на генерала Алексеева по части дипломатической.

Называя генерала Деникина и генерала Алексеева предателями и изменниками, он в то же время видит заботу последнего о Южной, монархической армии.

На стр. 122-й своей книги генерал Кириенко упоминает о проведении «Быховской программы», что раньше он отвергал и на основании чего я выше утверждал, что не ему претендовать на славу основоположника Добровольческой Армии, так как ее начало и информация об этом были сделаны еще до выхода генерала Корнилова из Быхова.

Обвинение генерала Деникина в том, что он не пошел к адмиралу Колчаку, тоже голословно.