От дам-патронесс до женотделовок. История женского движения России

Суть книги – аргументация в пользу предоставления женщинам гражданских прав, включая избирательное право, рассмотрение феномена подчиненности женщины и самой женщины как «искусственного продукта» мужских потребностей, объявление подчиненного положения женщины как главного препятствия на пути прогресса. Милль сделал вывод, что в интересах всего человечества необходимо установить принцип полного равенства между обоими полами, не допуская преимуществ и власти с той или другой стороны. Свободу Милль объявлял «первой и сильнейшей необходимостью» любой человеческой личности, а личную независимость рассматривал как элемент счастья и мужчины, и женщины. Эти мысли особенно были близки русскому человеку в период антикрепостнических реформ и формирования идеала свободной человеческой личности. Утверждение Милля, что «возможность зарабатывать деньги – необходимое условие достоинства женщины»330, соответствовало ситуации и устремлениям женщин среднего класса. Как и та позиция Милля, что «нравственное возрождение человечества только тогда действительно начнется, когда наиболее основные из всех общественных отношений будут поставлены под охрану равенства и справедливости», что будет служить «приращением личного счастья целой половины человечества»331.

На книгу Милля откликнулся известный мыслитель и публицист Н. Н. Страхов статьей «Женский вопрос» (1870)332, изданной затем отдельной книгой «Женский вопрос. Разбор сочинения Джона Стюарта Милля „О подчинении женщины“» (СПб., 1871). Также он посвятил целую главу критике взглядов Милля в своей монографии «Борьба с Западом в нашей литературе» (Кн. 1. СПб., 1882).

Критика тезисов Дж. С. Милля строилась в русле отрицания единого пути развития Европы и России. Поэтому аргументация Милля есть «бессодержательные напыщенные декларации» «совершенного англичанина», для которого юридическая сторона жизни имеет «преувеличенное значение». Далее следовал вывод:

<…> в этом вопросе нет ни единой нашей самобытной черты <…> мы не слышим выражения какой-нибудь потребности русских женщин333;

<…> женский вопрос у нас в России <…> никак не составляет потребностей русской жизни. Это явление отчасти привозное, отчасти сочиненное. Завезли его к нам иностранные книжки, а подсочинили его петербургские сочинители334.

Самую главную опасность Страхов увидел в отрицании Миллем идеала женского самоотречения, практики женской жизни «для других», стремлении к личному счастью. В предложении юридического равноправия женщин он увидел путь по преодолению влияния этого идеала. Страхов писал, что отсутствие идеала жены и матери провоцирует женщин на забвение своих «женских» целей, а это опасная сторона «женского вопроса», откуда произойдут величайшие затруднения и трагические последствия для всего человечества. Страхов повторяет популярную мысль, что постановка проблемы о женских политических правах – это хлопоты «о старых девах и пятидесятилетних старухах в парламенте». Отсюда он делает вывод, что для общественных дел требуется женщина бесполая, которая не имеет «пола» либо от рождения, либо которая уже перешла «за пределы полового возраста». Поэтому развитие женского вопроса, по Страхову, – это опасная тенденция распространения «бесполости женщин». Если даже несколько женщин и смогут стать «недурными членами парламента», писал он, то общество и все человечество все равно проиграют, так как природа женщин будет извращена.

Страхов, так же как и его соратники по охранительному лагерю, не верил в инновационность и самостоятельность женского мышления. Он считал, что «женский вопрос» выдуман мужчинами, а женщины привычно идут в фарватере мужского мнения исключительно по причине угодить мужчинам.

Отрицая женскую политическую правоспособность, Страхов неоднократно повторял, что не имеет ничего против развития законодательства в направлении уравнения полов, если только женщины сами увидят в этом потребность. Такое женское требование примирило бы его со всеми крайностями «женского вопроса». Думаю, что эта его позиция была данью времени, так как отношение к «женскому вопросу» стало мерилом прогрессивности и Страхов не мог рисковать своей репутацией.

Как бы в ответ на сентенции Страхова известный ученый и анархист П. А. Кропоткин (1842–1921) написал о женских инициативах того времени: