От дам-патронесс до женотделовок. История женского движения России

Эти мысли находили отклик в среде молодых дворянок. Идеи, вырабатываемые в столицах, давали им представление, в каком направлении нужно двигаться. В. Засулич вспоминала:

Начало 60-х годов облекло столицы, а в особенности Петербург, в самый яркий ореол. Издали, из провинции, он представлялся лабораторией идей, центром жизни, движения, деятельности <…> за выяснением, что это за «дело», женщины <…> начинали рваться в Петербург. Но в Петербурге натыкались на ту же шаткость и неопределенность понятий, на «ерунду», от которой они бежали из провинции168.

Осмысление «женского вопроса» самими женщинами состоялось позднее. Изменение своего положения рассматривалось женщинами-дворянками, женщинами из разночинной среды, тех, кто в данной работе определены как женщины среднего класса, как результат развития общества. Эти женщины выступали против понимания «женского вопроса» как явления привозного и модного, придуманного «петербургскими сочинителями». Они выступали против восприятия своих стремлений к участию в делах общественности, к знаниям, науке и труду как «наваждение лукавого духа властолюбивого Запада, утратившего нравственный идеал женщины, который может дать только русская натура»169.

Одна из этих «новых женщин», М. К. Цебрикова, видела в женщине актора социальных процессов, утверждая, что женщина делом может доказать, «что для нее прошло время быть одалиской и бесправной рабой»170. На пути «новых женщин» к собственной социальной субъективности она видела такие препятствия, как религию, законы и строй жизни, и определила их «внешними препятствиями». В то же время она едва ли не первая обнаружила специфические женские проблемы на пути к свободной личности – «носить в себе самом врага», по ее выражению171. Это были проблемы психологического и духовного свойства. Для того чтобы идти по новому пути, женщинам требовалось переосмыслить отношение «старого общества к женскому вопросу» и противостоять устаревшим взглядам. Эти препятствия Цебрикова определяла как препятствия «внутренние»172. Главным источником их преодоления она объявила «веру в себя».

В определении значимости «женского вопроса» М. К. Цебрикова ссылалась на О. Конта, который видел в нем «один из основных социологических вопросов, вопросов о главном, элементарном основании всякой общественной иерархии»173. Она видела в решении «женского вопроса» необходимый шаг на пути прогрессивного развития общества:

Так называемый женский вопрос есть вопрос о правоспособности и освобождении целой половины человечества и, следовательно, вопрос о разумном устройстве жизни всего человечества174.

«Внутренние» женские проблемы Цебрикова рассматривала как проблемы социально значимые.

В начале ХX века «женский вопрос» наполнился политическим содержанием. Русские феминистки активно использовали этот термин для обоснования своих притязаний. Неизвестная авторша на страницах Первого женского календаря написала по поводу «женского вопроса», что его характеризует «положение полного бесправия и экономического рабства» женщин, которые обладают меньшими способами и путями для борьбы за существование, работа которых оценивается дешевле, существующие паспортные законы и положение в семье унижают ее, а в плане политическом она приравнена к слабоумным и преступникам175.

Таким образом, в 1860-е годы начало складываться представление, что решение проблем женщин является важным шагом для демократического переустройства общества. «Чем развитее цивилизация, тем сглаживается более видимое неравенство между мужчинами и женщинами, хотя суть этих отношений во многом удерживается», – писал А. С. Гиероглифов176. В дальнейшем эта тенденция только набирала силу. Критик, публицист, либерал по убеждениям и кадет по партийной принадлежности В. А. Гольцев (1850–1906)177 утверждал:

В действительности нет изолированного женского вопроса, потому что он составляет одно из звеньев неразрывной цепи жизненных вопросов нашего времени.

Генерализированные убеждения женщин и мужчин 1860-х годов напрямую корреспондировали определенным типам коллективных действий. Основным каналом их распространения, в том числе и в женской среде, было подцензурное печатное слово.

Формирование дискурса движения