От десятой луны до четвертой

ПРИШЛО ВРЕМЯ ЛОПНУТЬ ПРЯЖКЕ

Прямо как в сказке или в той книжке, что читает на дежурствах старшая надзирательница.

Вот и думай теперь, какое время, какая пряжка и все ли штыри, что освобождали места для появления надписи, перемещались в тела несчастных начальников охраны?

Да нет, вряд ли.

Тогда бы эта должность была перманентно вакантной, и никакое жалованье, никакой гарнизонный паек претендентов бы не заманил.

А может, наш покойный начальник охраны вообще пострадал по ошибке? Как-то не вяжется он, его пузо и вечно потное лицо со стилем этой фразы.

Вот если бы на стене вилась надпись: "ПРИШЛО ВРЕМЯ ОТВЕЧАТЬ ВОРЮГЕ" — тогда бы точно можно было сказать, убили за дело. Это он выплаты пайковых охране задерживал, подворовывая в меру сил. На старость копил, на домик у южного моря.

Больше из стены ничего выжать не удалось, никаких новых тайн. За ней в темном уголке сада целовалась с одним из вновь прибывших охранников Шестая. Вот уж кто действительно времени на пустяки не тратит.

А по дороге, ведущей в Пряжку, пылил экипаж в сопровождении охраны. Кто бы это мог быть?

На везущих фураж и продовольствие благодарных поселян не похоже, хотя тут есть и такие.

На границе степи и гор, у сбегающих со склонов ручьев и речек, по зеленым балкам живет небольшое количество самых настоящих земледельцев с огородами, пашнями, коровами и всем, что им полагается по образу жизни.

Они-то и кормят Пряжку, непонятно из каких соображений. Наверное, потому, что так заведено из века в век, да и ссориться с властью не хочется.

Нет, это явно кто-то из центра. Слишком уж гордо восседает охрана, форсисто. Провинция так не ездит.

И чего приперлись? Даже отправленное голубиной почтой сообщение об убийстве в крепости в Хвосте Коровы еще никак не могли получить.

Ну и осень!

Столичные приехали и на другой день уже уехали.

Не секрет, что в тюрьме, больнице, армии и закрытом учебном заведении новости неизвестно какими путями с молниеносной быстротой достигают ушей всех, кому это знать не положено.

Вот и сейчас преподаватели носили себя, словно стеклянные, боясь выплеснуть хоть какие-то капли информации, а мы уже знали, что в столице переворот.

Раньше у власти стояли военные военные.

А теперь их свергли наивоенные военные.

К власти пришел Легион "Обрубленный Хвост". Всем упасть и отжаться по команде. Сто раз.

Вообще-то у нас, в Чреве Мира, обрубленный хвост — признак бесчестья. Хвосты торжественно рубят преступникам, бродягам и прочему народу без роду, без племени. Причем не просто, а с подсечением у корня. Тогда он встает торчком, словно у репица у коней.

Срам фигой не прикроешь: с таким заячьим пыхом[1] вместо полноценного хвоста человек становится изгоем. От него люди шарахаются, как от прокаженного. А Легион только таких и берет. Там они — сила. Все знают, что "Обрубленным Хвостам" равных нет. Да они сами это прекрасно знают.

А кто сильный — тот и правит. Вот они в три часа и навели в Хвосте Коровы порядок, никто и пикнуть не успел, даже если были желающие.

Теперь обрубленный хвост — признак доблести, безупречности и принадлежности к избранным. Держу пари, скоро начнется повальная мода на укороченные хвосты. Обрубать их себе начнут даже те, кто без маменькиного разрешения и плюнуть не смеет.

Я-то думала, что наша Пряжка воспримет новости из столицы равнодушно: для нас вся головная боль — забыть старые имена и выучить новые в заздравной молитве. Но не тут-то было.

Первый звоночек звякнул на лекции, да простит меня это гордое слово.

Лекция начиналась как обычно.

Фиолетовый Магистр с третьей попытки взгромоздился на кафедру, достал из кармана мантии изрядно засаленную тетрадь и забубнил нескончаемую поучительную историю про то, как ведет себя и свое хозяйство образцово-показательная дама.

Под хищным взглядом надзидамы мы добросовестно записывали:

"Быть слишком светло одетой зимой, утром или на прогулке на улице — неприлично!"

Сделав выразительную паузу, чтобы мы как можно глубже обдумали это сообщение, Магистр повернулся к доске, расчертил на ней мелом большую таблицу и, гордый собой, продолжал бубнить, водя указкой по ее столбцам.

— Туалет дамы можно разделить на четыре категории. К первой, барышни, относятся утренние платья, как-то: халаты, неглиже, дезабилье с капотом. Ко второй категории — простые домашние платья, могущие служить так же на улице, при покупках, в дурную погоду и прочих случаях подобного рода. В третью категорию занесем платья для прогулок, дружеских посещений и приемов у себя дома. И наконец, четвертая категория — выходные платья самого высокого разбора, надеваемые к обедам, в театры, на концерты, собрания и прочие мероприятия.

— Всем записать! — сказала, как бичом щелкнула, надзидама.

Она совсем озверела от нежелания пансионатских мужчин занять пустующее после начальника охраны место в ее постели.

Послушно уснастив записи таблицей, мы продолжали писать за наставником:

"Для домашнего платья следует выбирать хорошую, прочную материю темного цвета, скромного фасона. Юбка должна быть умеренной длины, отделка платья прочной и не нарядной.