От добермана до хулигана. Из имен собственных в нарицательные

Марк Блау От добермана до хулигана. Из имен собственных в нарицательные

Господь Бог образовал из земли всех животных полевых и всех птиц небесных, и привел к человеку, чтобы видеть, как он назовет их, и чтобы, как наречет человек всякую душу живую, так и было имя ей.

Бытие. 2:19

Это смертное имя перенесено в бессмертие не по воле одного человека; то была воля судьбы, которая всегда права, даже если нам кажется, что она поступает несправедливо. Там, где приказывает эта высшая воля, мы должны подчиниться. И мы пользуемся сегодня этим словом, которое придумано по воле слепого случая, в веселой игре, как само собой разумеющимся, единственно мыслимым и единственно правильным.

Стефан Цвейг. Америго

Предисловие

В советское время кремлевские идеологи придумали «непротокольный» ритуал. Каждого знаменитого зарубежного гостя везли на московский пустырь, где ему давали лопату и деревце – сажай. На деревце оставляли бирку, чтобы в будущем все знали: вот дуб Фиделя Кастро, вот осина Гамаля Абдель Насера, а вот береза Поля Робсона. Жив ли теперь этот удивительный парк? Если жив, хорошо. Если и таблички сохранились, это еще интереснее. Ходишь между взрослыми уже деревьями и гадаешь, кто такой был товарищ Витторио Кодовилья, посадивший яблоньку неподалеку от тополя Германа Титова. Тоже, наверное, космонавт…

Каждый день мы употребляем сотни слов, нисколько не задумываясь об их происхождении. Но иногда случайно нам становится известно, что какие-то слова раньше были лишь чьими-то именами или фамилиями: июль, рентген, мартен, ватман. Как если бы обнаруживались прилагавшиеся к словам бирки с указанием имен и фамилий. И тут появляется любопытство, и хочется разъяснений. Жаль, что на бирках нет хоть кратко изложенных историй рождения слов. Это были бы рассказы об эпонимах; в переводе с древнегреческого слово «эпоним» означает «дающий имя».

Древние греки числили эпонимами богов или героев, имена которых были даны городам и другим местам (самый известный пример такого рода – Афины, а еще – находящийся на Крите город Гераклион). Они вели летоисчисление по правителям того или иного места. Этих правителей тоже называли эпонимами.

Нарицательных существительных, которые образовались от собственных имен, довольно много. Правители, философы, путешественники, ученые, изобретатели, предприниматели оставили по себе память (добрую или недобрую), и напоминанием о них служат среди прочего различные названия. Дизель, гобелен, кириллица – это во благо, и названия этих вещей являются своеобразными памятниками хорошим людям, которые когда-то их изобрели, придумали и оставили потомкам. В сфере науки и техники – огромное количество подобных названий. Большая часть единиц измерения физических величин и приборы, механизмы, различные устройства названы в память о знаменитых ученых или изобретателях (ампер, ватт, вольт, герц, дрезина, карданный вал). Однако какие-то слова заставляют вспоминать о людях, которые этого совсем не достойны. Кран-деррик назван по имени лондонского палача-вешателя, линчевание – по имени американского полковника Линча, а Хулигэны были буйной (хулиганской) ирландской семейкой. Такая слава не всех устроит. Потомки доктора Гийотена, предложившего быстрый и наименее болезненный способ обезглавливания (с помощью гильотины), даже сменили фамилию.

Правда, бывают случаи, как с яблонькой, посаженной товарищем Витторио Кодовильей (он являлся, кстати, основателем и руководителем компартии Аргентины). Слово-то есть, и им часто пользуются, а вот информацию о том человеке, с которым связано рождение этого слова, не во всякой энциклопедии отыщешь. Зато когда отыщешь!.. Обычные, казалось бы, слова вдруг позволяют воскресить забытые биографии или давно отгремевшие события. И в очередной раз убеждаешься: судьбы живших когда-то людей увлекательнее всяких сказок. Пусть даже и волшебных.

Эта книга – о рождении названий. И о людях, чьи имена послужили для образования тех или иных названий. Приведенные сведения гораздо полнее тех, что имеются в энциклопедиях. А содержание книги в целом значительно шире ее названия – в ней, конечно, рассказывается о том, как собственные имена становились нарицательными, но не только…

Времена и нравы

Июль, август, тиберий