От Древнего мира до Возрождения

Вообще, для цеха каменщиков, для тех основоположников, эти фигуры имели чисто рабочее значение. Фигура для них была конструктивна и типична. Как вписать фигуру, если строишь огромное здание? Оно так переусложнено по своей конструкции, так немыслимо, что для того, чтобы это все держалось, необходимо было знать, как все крепится друг к другу. И поэтому у них существовала целая наука, которую они могли доверить только посвященным – тем, кто мог это делать. Основа любого готического здания – нервюрные своды. Они должны были присутствовать обязательно и не фрагментарно. Посмотрите на них: как они сложены, эти нервюрные маленькие колонны, словно пучки нервов, как переплетенные пальцы. Но как будет стоять эта колонна, если подпоры все вынесены наружу? Здесь требовалось сделать большие и сложные расчеты. Вот в этом и есть феномен Средневековья: эти строители были настоящими учеными… а мы говорим «темная эпоха»!

Собор – это книга. И внутри, и снаружи она рассказывает об очень многом. Каждый фрагмент должен был иметь сцепку со всем остальным. Вот и приходилось это все складывать сначала конструктивно, фигуративно, на уровне символического концептуализма, как пустое сооружение, и только потом оно начинало обрастать конкретными материальными формами.

Интересно и другое: настоящий католический собор представляет собой музыкальный инструмент. Обратите внимание, что происходит со звуком, когда вы стоите внутри него. Звук идет сверху. Это необыкновенный феномен акустики. Орган помещается на западном портале, внутри, на линии. Там же находится и хор. Но вы никогда не слышите звука с этой линии, а только сверху, потому что почти каждый камень, из которых сложен собор, имеет отверстия, как в органе. Собор – это пространство, где вы должны находиться не только внутри этой нематериальности, этого света и цвета, но и обязательно внутри звука. Без этого нахождения внутри звука, никакой собор немыслим, потому что он безголосый. Именно так цех каменщиков, имевший очень высокий градус цехового значения, строил эти здания. Одни умирали, на их место приходили другие, но продолжали строить по тому же плану и на том же уровне знаний. Они могли что-то улучшить, но работа все так же оставалась анонимной. В эти цеха нельзя было попасть случайно, «по блату», как мы сказали бы сейчас: или ты способен к этой науке, или нет.

С XI века (на этот счет есть свидетельства) цех мастеров начинает называть Творцом не Сына Божьего, а Отца. Другими словами, мастер, который может создать шедевр, становится Создателем. Они очень рано стали применять этот термин к цеху каменщиков, и мастера начали носить с собой специальный знак с вышитой на нем буквой «М». Потому что если ты создал шедевр, ты сотворил некий мир, создал или смастерил его. Ты – Мастер. Это самое высокое звание, которое мог получить художник. И оно сохранялось довольно долгое время не только за теми, кто был строителями готических соборов.

Александр Моисеевич Пятигорский в своей книге «Кто боится вольных каменщиков» попытался описать обряды принятия в цех каменщиков. Главный ритуал, который потом так или иначе стал перерождаться в масонское посвящение, с этими перчатками, завязанием глаз, с легендой о Хираме, поначалу означал присвоение высочайшего тайного знания. Ты можешь быть принят в мастера. Ты станешь не строителем, а мастером-созидателем, но только при одном условии – если ты сдашь экзамен на звание Мастера. Если ты экзамен сдать не можешь, тебя никто не тронет, но ты будешь работать каменщиком, подмастерьем или прорабом. Для сдачи того экзамена требовался необыкновенно высокий уровень подготовки и талант. И всякий идущий на экзамен знал: он сдает экзамен на шедевр. А шедевр – это то, что никто ни до тебя, ни после тебя создать не может. Только лично ты.

Это были работы чисто технического плана. Перед ними ставили огромный алфавит этих символов и смотрели, как экзаменуемый с этим справится. И если он вообще не может выточить рукой шар из кости, его туда и близко не пустят. Выточить шар рукой – это низшая ступень, это не ступень Мастера. Только при очень высоком уровне художественной подготовки те люди могли шить такую одежду, делать такие стулья, необыкновенные украшения, которым XVIII век и в подметки не годится, и строить такие соборы. Они были мастерами, то есть умели все делать и знали мистико-символический или символо-концептуальный смысл предметов мира: от Вселенной до того, как вставить жемчужину в колье.