От Дубно до Ростова

В поисках стержня, идеи дальнейшего ведения боевых действий командование Юго-Западного фронта обратилось к простому и понятному всем, от генерала и солдата, символу — «старая граница». Не добившись решительных результатов в контрударах механизированными корпусами, руководство фронта стало искать спасения в переходе к пассивной стратегии. В воздухе витала мысль об отходе на старую границу. Вечером 30 июня отход на старую границу был санкционирован из Москвы, и в штабе Юго-Западного фронта вздохнули с облегчением.

Директива Ставки Верховного Главнокомандования за подписями Сталина, Жукова и Тимошенко гласила:

«1. Противник после упорных боев овладел подвижными частями районом Дубно и стремится развить успех в восточном направлении.

Одновременно крупные силы противника сосредоточились в северо-восточной части Румынии, угрожая флангу Юго-Западного фронта. До мехкорпуса противника прорвалось в район Бобруйска.

2. Армии Западного фронта организуют оборону на рубеже укрепленных районов Полоцка, Минска, Мозыря. Граница с ним прежняя.

3. Войскам Юго-Западного и Южного фронтов отойти к 9 июля на рубеж укрепленных районов: Коростенского, Но — воград — Волынского, Шепетовского, Старо — Константиновско — го, Проскуровского и Каменец — Подольского, где, опираясь на УРы, организовать упорную оборону полевыми войсками с выделением в первую очередь артиллерийских противотанковых средств»[243].

В 23.00 командование Юго-Западного фронта направило подчиненным ему войскам боевой приказ за № 0027. Вводная часть приказа практически буквально повторяла директиву Ставки ВГК. Далее детализировались задачи армий:

«5–й армии, продолжая во взаимодействии с 6–й армией ликвидацию прорыва на ровенском направлении, прочно закрепиться на укрепленном рубеже первой линии Новоград — Волынского УР. Правым крылом армии начать отход; на рубеж р. Случь выйти к утру 5.7.

6–й армии с 24 механизированным** к*орпусом**, 2 и*стребительно-** п*ротиво** т*анковой** артиллерийской** бригадой** к утру 5.7 отойти на рубеж Острог, Лановцы, Волочиск, отход начать с наступлением темноты 2.7; промежуточный рубеж Острог, Кременец, Заложце, Покропивна выйти к утру 3.7; промежуточный рубеж Острог, Кременец, Вишневец, Збараж выйти к утру 4.7»[244].

5–я армия усиливалась 196–й стрелковой дивизией 7–го стрелкового корпуса, командование 6–й армии получало в свое распоряжение 24–й механизированный корпус и 2–ю противотанковую бригаду.

26–я и 12–я армии имели аналогичную по содержанию и рубежам задачу. Отход обеих армий был назначен в ночь с 1 на 2 июля.

Фронтовые резервы предполагалось сосредоточить:

а) 8–й механизированный корпус — Проскуров к утру 3.7;

б) 4–й механизированный корпус — Бабин (30 км восточнее Старо — Константинова) к утру 4.7;

в) 15–й механизированный корпус — Старо — Константинов к утру 4.7;

г) 49–й стрелковый корпус (190–я и 197–я стрелковые дивизии) — к вечеру 1 июля «занять и прочно оборонять укрепления Изяславского и Старо — Константиновского укрепленных районов, расположенных в районе Ляховицы, Базалия, Шарлаевка»[245].

Если посмотреть на разграничительные линии, которые были указаны в приказе № 0027, то первое, что следует заметить, — это отсутствие в замысле отхода идеи сосредоточения войск на главном, решающем направлении. Одним из механизмов, позволяющим командованию фронта на практике осуществлять эту концентрацию, является перераспределение полос между армиями в зависимости от важности стоящих перед ними задач. Количество войск, которыми может эффективно руководить армейское управление, ограниченно. Соответственно армия на важном направлении может получить более узкую полосу, в которой плотно построятся ее соединения и части. Но ничего этого мы не увидим в решении командования Юго-Западного фронта. Армии должны были совершить обычное прямолинейное отступление с запада на восток. О левой границе полосы 5–й армии в документе четко написано: «Граница слева — прежняя». Между тем у армии М. И. Потапова и так была достаточно широкая полоса. Сохранение разграничительных линий также означало, что главный удар немцев по-прежнему приходился против стыка 5–й и 6–й армий. Стыки сами по себе являются слабым местом, и смещение полосы 6–й армии на север, полностью против острия немецкого танкового клина, выглядит более логичным. Объяснение такому пренебрежению механизмом нарезки полос может быть только одно — над штабом Юго-Западного фронта по-прежнему довлела угроза борьбы с перевернутым фронтом. Поэтому главной своей задачей М. П. Кирпонос и М. А. Пуркаев видели быстрый отход на линию старой границы во избежание попадания в окружение перед «линией Сталина».

Существенным минусом было также отсутствие внимания к стыку 5–й и 6–й армий. И. Н. Музыченко получал в свое распоряжение 24–й механизированный корпус и 2–ю противотанковую бригаду, но не задействовал их на стыке с армией М. И. Потапова. Не в последнюю очередь потому, что никто не обратил внимания командарма–6 на этот стык.