От экватора до полюса. Сборник рассказов

Права на архипелаг, расположенный между семьдесят четвёртым и восемьдесят первым градусами северной широты заявлялись ещё в начале семнадцатого века Датско-норвежским королевством и Англией почти сразу же после официального открытия земли в 1596 г. голландским мореплавателем Виллемом Баренцем. Норвежцы полагали в то время, что архипелаг является частью Гренландии, над которым господствовала Дания, и потому даже посылала свой флот к берегам Шпицбергена. Однако Англичане считали, что их китобои первыми овладели землями архипелага, присоединив их к английскому королевству. В это же время Голландия, Франция, германские города вели острую борьбу за промысловые районы архипелага. Российские поморы о суверенитете России не говорили, но вели свой промысел на Груманте, как они называли исстари архипелаг, осваивая новые территории. По иронии судьбы именно Московская компания, находилась в то время в Лондоне и занималась китобойным промыслом, направляя ещё в 1607 году на недавно открытый официально Шпицберген Генри Гудзона в поисках мест китобойного промысла. Но она не имела никакого отношения к поморам и не знала об их существовании на Шпицбергене.

Что касается Норвегии, то, как пишет в своей книге «Свальбардский Договор» Гейр Ульфстейн, «Датско-норвежское королевство было слишком слабым для обеспечения суверенитета над Шпицбергеном».

Впервые международный статус архипелага Шпицберген был определён в результате обмена нотами между правительствами России и Шведско-норвежской унии 1871-1872 гг. Главным пунктом этого двустороннего соглашения было закрепление за архипелагом статуса "terra nullius" – "ничейная земля". Именно это положение лежало в основе конвенции о статусе Шпицбергена, которая разрабатывалась на международных конференциях, проходивших в Христиании (Осло) в 1910, 1912 и 1914 гг. В них принимали участие Россия, Швеция и Норвегия. Но в связи с началом Первой мировой войны решение по Шпицбергену тогда так и не было принято.

Широко известно о Парижской, или как её ещё называют, Версальской, конференции от 9 февраля 1920 г., на которой был принят договор о Шпицбергене, составленный на основе текста, подготовленного норвежской угольной компанией Стуре Ношке. Почему именно эта компания готовила проект договора, если добычей угля на Шпицбергене занимались в начале века и англичане, и американцы, и шведы? Да, прежде всего потому, что сама конференция была инициирована Норвегией, прямо высказавшей желание обрести суверенитет над Шпицбергеном в качестве компенсации ущерба, понесенного во время войны, и по той причине, что она уже де-факто находится на архипелаге.

А советскую Россию в то время даже и не только не спрашивали о её притязаниях на Шпицберген, но даже не пригласили для участия в конференции, поскольку Россия не была ещё признана многими государствами.

Между тем, весьма любопытно отношение к статусу Шпицбергена российских дипломатов в то время, когда не был ещё окончательно определён мировым сообществом статус самой России. Оно было в российских кругах того времени весьма неоднозначно, как неоднозначно и в наши дни. Эти противоречия ярко проявились в переписке талантливого советского дипломата, работавшего торговым представителем СССР в Норвегии, А.М.Коллонтай с комиссариатом иностранных дел СССР.

14.07.1923 г. А.М.Коллонтай пишет комиссару иностранных дел М.М.Литвинову следующее:

"На этот раз могу сообщить Вам хорошие новости. Как я уже писала с предыдущей почтой, в Стортинге намечалось обсуждение вопроса о признании России dejure… Настроение Стортинга было явно за признание и за своевременность закрепления правовых взаимоотношений с Россией… Нам удалось получить основные пункты тех условий, какие намечаются при признании России.

Пункты эти следующие:

1) 

Признание суверенитета Норвегии на Шпицбергене…

Из разговора [с] Мишле я вынесла впечатление, что [у]регулирование Шпицбергенского вопроса сильно заботит Нор[вежское] пра[вительство]. Это нам придётся иметь в виду и соответственно использовать при ведении переговоров о dejure.

Можно ожидать, что Норвегия пойдёт на многие уступки России, чтобы обеспечить себе признание суверенитета Норвегии [над Шпицбергеном] со стороны России".