От экватора до полюса. Сборник рассказов

Десятки кино и телевизионных компаний приезжают на Шпицберген запечатлеть его красоты. Это норвежцы и шведы, немцы и итальянцы, французы и американцы. Едут из Японии и Австралии, Англии и Дании, отовсюду с разных материков. Не едут только из России. Нет, вру. За время моей девятилетней работы в Баренцбурге трижды приезжали российские телеоператоры. Один раз по случаю гибели нашего самолёта, оставившего жизни ста сорока одного человека на вершине горы Опера, второй раз в связи с взрывом в шахте, унёсшим жизни двадцати трёх шахтёров и третий раз для краткого освещения приезда на архипелаг представительной комиссии министерских работников и других высокопоставленных государственных чиновников. На другое у наших творцов денег нет.

Баренцбург – главный российский посёлок архипелага, находящегося под юрисдикцией Норвегии, и, собственно говоря, теперь единственный обитаемый. Раньше у нас было три таких посёлка, в которых добывался уголь. Два из них – Грумант и Пирамида – теперь необитаемы. О Груманте сказать почти нечего. Он был закрыт, как бы на консервацию, в 1961 году в связи с обрушением кровли в шахте, да так и брошен на произвол судьбы, которая оказалась к нему немилостивой, оставив нам лишь нечто вроде долины духов с полуразрушенными домами-привидениями. Второй посёлок – Пирамида такой судьбы пока не удостоился, но, кажется, потому только, что закрыли его совсем недавно – в 1998 году. У него, как говорится, всё впереди.

Первый раз я посетил этот чудный уголок, помнится, с Сергеем Владимировичем Шатировым, тем самым, что сейчас занят внутренней политикой в Совете Федерации России, а тогда был заместителем генерального директора треста "Арктикуголь". Мы вместе разрабатывали планы развития туризма в российских посёлках, для чего, собственно, я и поехал на Шпицберген сначала в качестве переводчика, а затем руководителя туристическим бюро и уполномоченного треста в Норвегии. В тот день я был просто переводчик.

Погожим мартовским днём (на Шпицбергене это ещё разгар зимы), добравшись до Пирамиды на вертолёте, мы сели на снегоходы (я впервые в своей жизни) и в компании с сопровождавшими нас рослыми бойцами горно-спасательного взвода, служившими, естественно, и проводниками, направились к леднику Норденшельда. Сергей Владимирович был человек молодой и рисковый, так что больших скоростей не боялся. Вот и мчались мы по снегу на приличном расстоянии друг от друга, чтобы снег от впереди несущегося снегохода не залеплял бы ветровое стекло позади идущего. Смотреть по сторонам в такие моменты некогда, дух от скорости захватывает да руль покрепче сжимаешь, когда гусенично-лыжный транспорт взлетает вверх, подпрыгивая на очередной ледяной колдобине.

А надо сказать, ледник Норденшельда представляет собой настолько большой интерес, что некоторые туристы специально едут на Шпицберген увидеть это прекрасное ледовое поле. Только смотреть на знаменитый ледник лучше, как я потом понял, со стороны моря, когда, подплывая к нему на судне всё ближе и ближе, выясняется вдруг, что казавшаяся издали корочкой льда, ледяная масса, на самом деле, возвышается высоченными стенами, грозя в любую минуту отколоться и рухнуть в подмывающие их морские воды, и легко может подмять под себя неосторожных наблюдателей или швырнуть в сторону отражённой волной.

Но это в летнее время. Приближаясь к цели нашего путешествия по льду, мы остановились на минутку промочить пересохшие горла. Опытный проводник неожиданно поднял руку и указал в сторону, откуда мы только что приехали. Наш путь пересекали три медведя. Издали они, конечно, казались маленькими. Но кто из нас в то время не знал, как опасна встреча с пятисоткилограммовыми гигантами, справедливо считающимися хозяевами снежного края? Они неторопливы на первый взгляд, но один прыжок достигает восьми метров в длину.

Заметив, что мы остановились, они тоже стали. Бойцы немедленно вынули ракетницы и послали пугающе шипящие и сверкающие ракеты в сторону зверей. Но, не дожидаясь их реакции, которая не обязательно может быть такой, как хочется, Сергей Владимирович скомандовал садиться, и мы опять помчались своей дорогой. Именно в этих местах проходит одна из многочисленных трасс весенней миграции белых медведей, так что встреча с ними была естественной и оказалась самым впечатляющим моментом этой поездки.

В последующие годы мне не раз приходилось посещать наш самый северный посёлок России. Кстати, меня всегда удивляет, что, говоря о погоде в нашей стране, ни телевидение, ни радио никогда не произносят фразу, которая должна была бы звучать, например, так: "На архипелаге Шпицберген в самом северном российском посёлке Баренцбург, температура воздуха десять градусов ниже нуля, ветер двадцать пять метров в секунду" и т.д. Ведь это наша земля, купленная Россией в 1932 году, почему же о ней ничего не говорится, если не произойдёт какая-то трагедия? А прогноз погоды оттуда передают ежедневно, как положено, нашей метеослужбой.