От Ельцина до Путина. Документальные хроники Приморского края

Поздравительную телеграмму прислал Борис Ельцин: "История края неразрывно связана со становлением российского государства как великой тихоокеанской державы… Уверен, уникальный потенциал Приморья, настрой его жителей на созидание помогут преодолеть переживаемые сегодня трудности, возродить богатейший край!".

Невольно вспоминались слова академика Дмитрия Лихачева:

– Я испытал чувство страшного стыда за всех россиян, когда услышал по телевидению просьбу президента: "Не терзайте меня…". В этом есть что-то от трагизма гоголевской "Шинели".

Борис Ельцин приближался к своему закату – и слишком многие его торопили. А он словно спешил раздать долги…

Но и после политического заката жизнь человека продолжается. Свидетельство тому – Виктор Ломакин, бывший первый секретарь Приморского крайкома КПСС. Он давно уже жил в Москве, но по случаю юбилея специально прилетел во Владивосток. И когда вышел на сцену зала, где проходил праздник, то все, кто там был, встали – и долго не смолкали рукоплескания. Виктор Ломакин всей своей жизнью доказал, что отданное людям вернется к тебе сторицей. Потому и чтили его даже спустя много лет. "Справедливый был мужик!" – так до сих пор вспоминают о нем в Приморском крае…

А в тот вечер Виктор Ломакин со слезами на глазах сказал:

– Я был не сахар, и если кого-то обидел и оскорбил, прошу сегодня простить – я каюсь…

А затем было награждение лучших из лучших жителей края – орденами, медалями, званиями.

– Низкий поклон вам!

Отшумел праздник – и начались будни.

А Виктор Ломакин – все еще в крае, и все подмечает. Удивило его небывалое строительство во Владивостоке. Прикинул стоимость – и начал кое-что понимать.

– В бюджете Владивостока, я убежден и знаю по прошлому опыту, нет таких денег. Тут несколько бюджетов надо, – высказался он в одном из телеинтервью. – Значит, кто-то из центра подпитывает – чтобы поднять Виктора Ивановича Черепкова. Чтобы он набрал очки и был хорошим противовесом Наздратенко…

А Виктор Черепков, будто в ответ, заявил по Приморскому радио о своем желании… баллотироваться в президенты России.

В конце октября по распоряжению первого вице-губернатора Валентина Дубинина, отданному им… еще в августе, ОМОН провел "спецоперацию" по борьбе с незаконной куплей-продажей валюты. Соответствующую статью в уголовном кодексе никто не отменял.

Местом выбрали Владивосток, все тот же перекресток улиц Алеутской и Адмирала Фокина – "теневой" "пункт обмена" валюты. Операцию провели по всем правилам милицейской науки – с "подсадной уткой", свидетелями, захватом "черного маклера", которого тут же отвезли… во Фрунзенский районный суд. Суд был на удивление скор – валюту изъяли в доход государства, а "черному маклеру" вменили штраф в одну тысячу рублей. Спешили, потому что подпирала очередь. Всего в тот день задержали пятерых перепродавцов валюты, и конфисковали у них более одной тысячи долларов…

Пять месяцев не платили зарплату учителям школы №5 поселка Тавричанка – и в коллективе назрела почти революционная ситуация.

– Коллеги! – воззвали они ко всем учителям Приморья. – Хватит терпеть и пресмыкаться, молчать и бояться…

Кажется, еще немного – и последует призыв "к топору!", но… традиции народников ХIХ века уже безвозвратно утеряны, преемственность прервалась, возможно, в 1917 году – и долго потом еще вытаптывалась и выкорчевывалась…

А потому:

– Мы требуем выполнения положения Конституции РФ о праве на заработную плату!

Словно враждебный дух витает в Приморье. Об этом говорит и губернатор края.

– Мы действительно воевали все эти годы. Здесь, в Приморье, отстаивали достойную жизнь и будущее для всей России. Где линия этого невидимого фронта? Может быть, там, где проходит грань между виртуальным миром, созданным реформаторами с помощью средств массовой информации, и реальным, в котором живет большинство россиян?!

Но об этом же – и Виктор Черепков, когда сравнил Владивосток 1998 года… с осажденной Москвой 1941-го. Словно сам он был и не мэр этого города, а смотрел откуда-то издалека…

И не видел, что в роддоме №3 температура в родильном зале не поднималась выше 16 градусов, а в операционной – и того меньше. Но ниже шестнадцати – нельзя давать наркоз, и потому перед началом операции в помещение "нагоняли" температуру. И все равно у оперирующего врача мерзли руки. А у родивших женщин самые сильные впечатления – не от боли родовых схваток, а от пронизывающего холода. И когда им приносили детей, они тут же инстинктивно прятали их под тощие казенные одеяла – из опасения, что те замерзнут…