От Ельцина к...?: Хроника тайной борьбы. Книга 1

Выступая 18 апреля 1997 года в Совете Федерации, первый вице-премьер А. Чубайс охарактеризовал состояние экономики «как чудовищный государственный бюджетный кризис, масштабы которого ставят под вопрос саму возможность государства осуществлять свои государственные функции».

Данные по итогам первого квартала удручали. Доходы бюджета были выполнены на 56,6 процента, расходы  — на 62,8 процента. Дефицит бюджета превысил 8 процентов. Недополучены деньги в казну по следующим позициям: налогов собрано лишь 39 процентов от плана, акцизов  — 31 процент, лицензионные сборы на алкоголь составили около 30 процентов от запланированных.

Признание А. Чубайсом наличия бюджетного кризиса перечеркивало всю экономико-пропагандистскую работу президентского аппарата в последние полтора года, а также' ее основной постулат о прочной финансовой стабилизации в стране. Динамика макроэкономических показателей уже в 1996 году свидетельствовала о том, что Россия в прямом и переносном смысле исчерпала резервы для поддержания мифа о прочном финансовом положении.

Пирамида ГКО, созданная Минфином и Центробанком, очень быстро не только перестала приносить доходы бюджету, но и превратилась для казны в тяжелейшую обузу.

За 1996 год были практически проедены золотовалютные резервы России.

Несмотря на усилия правительства, не удалось остановить деградацию налоговой и платежной системы. По сути, финансовый кризис охватил Россию уже в 1996 году. Учитывая то, что Минфин одновременно финансировал шесть графиков погашения задолженности за 1996 год, ее рост продолжался, и в основном по заработной плате бюджетников. В середине 1997 года она составляла 13 триллионов рублей.

Одной из попыток президента и премьер-министра исправить положение с наполнением доходной части бюджета было назначение министра внутренних дел А. Куликова вице-премьером правительства. Продолжая возглавлять МВД, он одновременно координировал деятельность Государственной налоговой службы, Федеральной службы налоговой полиции, Государственного таможенного комитета, Федеральной службы валютного и экспортного контроля. Для реализации мер по обеспечению доходов бюджета А. Куликов привлек возможности Федеральной службы безопасности, Службы внешней разведки и Федеральной пограничной службы.

По мнению А. Куликова, совместные усилия курируемых им ведомств позволят снять социальную напряженность и наполнить бюджет реальными деньгами, а значит, «сократить забастовки и голодовки». Однако его же заместитель по МВД И. Молчанов сомневался в том, что силовыми методами можно навести порядок в экономике. Он был убежден, что «пока не заработает промышленность и не будут проведены соответствующие реформы в стране, мы никогда не разделаемся с долгами по зарплате и по пенсиям».

Отсутствие средств определяло катастрофическое положение агропромышленного комплекса России. В 85 из 89 регионов страны не было денег на проведение посевной кампании. Прямые поступления из федерального бюджета были мизерными  — в первом квартале всего лишь 11 процентов от плана.

На состоявшейся 18 апреля пресс-конференции А. Чубайс постарался смягчить свои слова о «чудовищном бюджетном кризисе», приведя ряд данных, свидетельствовавших о прекращении спада производства. По сведениям правительства, объем валового внутреннего продукта за первые три месяца 1997 года составил 605 триллионов рублей и превысил показатель соответствующего периода прошлого года на 0,3 процента.

Признав невозможность исполнения действовавшего бюджета, правительство в числе первоочередных мер по исправлению ситуации в финансовой сфере сочло необходимым провести секвестр бюджетных расходов. Для большинства политиков было ясно, что предложения А. Чубайса по секвестированию бюджета не означали каких-либо серьезных изменений в экономической стратегии правительства, а просто легализовывали сложившийся порядок вещей, когда отрасли все равно не получали всех назначенных бюджетных средств. Однако у оппозиции появилась еще одна возможность атаки на власть.

В состоянии массового сознания превалировали негативные тенденции, выражавшиеся в продолжавшемся падении авторитета власти, не способной решить основные социально-экономические проблемы значительной части населения и, главное, в распространении «баррикадных настроений», которые постепенно охватывали различные слои российского общества.

Наблюдатели отмечали все большее сходство волны протестов с ситуацией начала 90-х годов, приведшей к известным политическим последствиям. Если в 1994–1995 годах забастовочное движение можно было охарактеризовать как вполне регулируемое, а выдвигавшиеся участниками требования как в основном выполнимые или решаемые в перспективе, то с 1996 года обстановка начала выходить из-под контроля.