От фракционности к открытой контрреволюции. Нарком НКВД свидетельствует

Секретарь одного из ленинградских районов Черный, инструктируя о тактике зиновьевцев, заявил следующее:

«…Мы должны вести осторожно такую подготовительную работу к районным и губернским конференциям и к 14-му съезду, чтобы свою точку зрения перед всей партией и ЦК заявить: в четверть голоса – на районных конференциях, в полголоса – на губернской партконференции, и полным голосом должна будет заявить эту точку зрения наша делегация на 14-м партсъезде»[15].

И действительно маскируя свою борьбу против партии, зиновьевцы на районных конференциях открыло не заявляли, что они выступают против ЦК партии в целом. На районных конференциях, а еще больше на 22-й губернской конференции эти двурушники взялись дискредитировать отдельных членов Политбюро, распространяя о них разные клеветнические слухи. В тоже время зиновьевцы лицемерно заявляли, что они за поддержку ЦК партии, чтобы этим скрыть свою действительную борьбу против ЦК. Поэтому Зиновьев свое заключительное слово по докладу о работе ЦК РКП(б), так закончил:

«…наша ленинградская организация, как один человек за ЦК, за единую ленинскую линию, за ленинизм».

(Стенографический отчет 22-й конференции ленинградской губернской организации РКП(б), 1-10 декабря 1925 г., Ленинград, рабочее издательство «Прибой», стр.16).

Так уверял Зиновьев ленинградскую организацию и всю партию, что он за ЦК. Как известно, на 14-м съезде партии, т. е. через 8 дней после этого лицемерного заявления, Зиновьев выступил против ЦК со специальным содокладом.

Эта двурушническая подготовка зиновьевцев к 14-му партийному съезду стала известна в других организациях. Поэтому Московская губернская партийная конференция, которая происходила одновременно с ленинградской, в своем постановлении резко осудила руководство ленинградской партийной организации.

Как же реагировал Зиновьев на постановление Московской конференции. В заключительной речи на конференции, Зиновьев заявил:

«Возможно, что наше положение на съезде окажется трудным. Тут нужна будет величайшая выдержка, дисциплина и величайшее железное единство, как в рядах нашей делегации, так и в рядах всей нашей организации. Мы, несомненно, выйдем из этого трудного положения, мы сумеем, я надеюсь, доказать правоту ленинградской организации в тех вопросах, в которых она разошлась с тем или иным товарищем, той или иной организацией, и сумеем вместе о тем подчиниться всякому решению, которое будет принято, конечно, и в тех случаях, если оно будет принято против нас»[16].

Как видно двурушническая линия была Зиновьевым выдержана до конца. На конференции прения были целиком направлены против линии Центрального Комитета, но под видом критики отдельных членов Политбюро. И даже после постановления Московской губпартконференции, после специального обращения от московских большевиков к Ленинградской парторганизации, Зиновьев заявил, что у них разногласия только с отдельными товарищами и что они подчинятся постановлениям съезда партии.

Как мы видим зиновьевцы открыли огонь против ленинского ЦК с первого же заседания конференции. Ни у кого после этого не оставалось никаких сомнений в том, что оппозиция, нарушив решения пленума ЦК и элементарные правила партийной дисциплины, решила открыто выступить на XIV съезде партии против ЦК ВКП(б).

Так оно и было. Ленинградская делегация на XIV съезд была искусственно подобрана из лиц, готовых вести фракционную борьбу против партии. По требованию делегации Зиновьев выступил на съезде с содокладом по отчету Центрального Комитета.

В своем содокладе от имени оппозиции Зиновьев выдвинул ряд антиленинских положений. Исходя из троцкистских позиций о перспективах строительства социализма в СССР, он дал неправильное, антиленинское определение нашей госпромышленности, НЭПу и т. д.

Характеризуя НЭП, как сплошное отступление, нашу промышленность, как госкапиталистичоскую, он в панике отступает перед стоящими трудностями и пытается толкнуть партию на путь троцкистской политики авантюр и капитулянтства. Этих вопросов мы подробнее коснемся ниже. Здесь следует лишь отметить, что зиновьевская оппозиция в поисках «союзников» для борьбы против партии, уже на XIV съезде порвала со всякой принципиальностью. Демагогически обвиняя партию в недооценке кулацкой опасности, в «термидорианстве» и т. п., оппозиция потребовала легализации всех антипартийных групп и перманентной дискуссии.

В своем заключительном слове на XIV съезде партии Зиновьев от имени оппозиции требовал:

«…Поручить Центральному Комитету привлечь к работе все силы всех бывших групп в нашей партии…».

И далее:

«…нам надо создать, я думаю, при центральном органе партии постоянный дискуссионный орган, еженедельник, обеспечивающий подлинную свободу обсуждения возникающих спорных вопросов в товарищеских рамках. Я думаю, что без этого мы не можем обойтись при сложности проблем и при тех столкновениях, которые мы имеем сейчас»[17].