От Геракла до Перикла. Древнегреческая история

Эос и Афродита именуются дочерьми Зевса, когда описывается сцена похищения возлюбленного. Можно предположить, что похищение происходит ради Зевса или именем Зевса – точно так же, как боги похищают Ганимеда для Зевса, чтобы его красотой ублажать олимпийцев. Кони Эос, которых дает ей Зевс, зовутся Ламп и Фаэтон (то и другое – «сияющий»), при этом дочери Гелиоса называются теми же именами в женском звучании. Гелиос, входит, является прародителем коней, первым Конем. В мифологическом символизме это также первоначало Любви.

Всюду похищение связано со словами «подхватить, схватить, взять». В гомеровском «Гимне Афродите» сюжет с похищением богами Ганимеда сопровождается формулой «порыв ветра подхватил». Эта формула повторяется и в других эпизодах гомеровских текстов. О пропавшем Телемахе Пенелопа говорит, что его «подхватили порывы ветра», Телемах о своем пропавшем отце говорит, что его «подхватили хваткие ветры, Гарпии». Прося у Артемиды смерти, Пенелопа просил Артемиду унести ее дух (thumos) порывом ветра (thuella) и погрузить в «потоки текущего вспять Океана» (то есть, совершить путь Солнца). Примером для ее формулы служит судьба дочерей Пандарея, которых «взяли (anelonto) порывы ветра», а Гарпии (harpuiai, «хваткие ветры») «подхватили» (anereipsanto) их.

Смерть для человека, таким образом, связана с порывом ветра, который уносит дух, потом погружает в Океан, подобно Солнцу, а потом перемещает в подземный мир (где Солнце бывает ночью). Смертный проходит этот путь однократно и остается в подземном мире. Тем самым следование за Солнцем-Любовью – это путь смерти. Пенелопа просит смерти от Артемиды – от ее «нежных стрел». А вот когда ветры «подхватывают», смерть мучительна («Одиссея»).

В «Илиаде» говорится, что коней Ахилла родила от ветра Зефира гарпия Подарга («яркая, быстроногая»). Гарпия при этом «паслась» у побережья Океана. То есть вблизи царства мертвых. Диоскуры имеют эпитет leukopoloi («яркие кони»), у них есть конь Harpagos («хваткий») и сын Podapge («яркий, быстроногий»). В Спарте существовало сообщество жриц-левкиппид («яркие лошади»), связанных с культом Елены.

Жеребец – символ жениха во многих древнеиндийских ритуалах. Следы этой традиции прослеживаются и у греков. В «Фаэтоне» Еврипида конем (polos) Афродиты именуется жених – герой свадебной песни (гименея) Гимен, который должен получить «новое ярмо» от дочери Зевса.

Любовь и Смерть связаны в мифологических персонажах. Дочерей Пандарея боги сохраняют, Афродита намеревается устроить их брак, но они унесены Гарпиями. Эос похищает и сохраняет Ориона, но он находит смерть от Артемиды. При похищении Клита Эос «подхватывает» его (губит), но для того, чтобы он смог стать бессмертным. То же проделывает Афродита с Фаэтоном. При этом Афродита имеет культовый эпитет «Черная» (Павсаний), связанный с подземным миром – как черная Кера, олицетворяющая неизбежную погибель.

Гомеровские греки страшатся смерти. Ахилл высказывает это вполне недвусмысленно: «С жизнью, по мне, не сравнится ничто». Потому богатства можно потерять, а потом нажить, а жизнь назад не воротишь: «не поймаешь, когда чрез ограду зубов улетела». И утешение можно найти лишь в идее «вечного возвращения» – жизнь возвращается, как возвращается листва у деревьев весной. Судьба определяет жизнь и смерть, а потому беспокоиться не о чем – ни о собственной жизни, ни о жизни других. Смерть приходит как судьба, и никто не волен ее отвести. Страх смерти может быть моментальной слабостью того, кто знает о неотвратимости судьбы.

У греков нет Рая, нет упокоения души. «Острова блаженных» – это не то место, где положено быть всем душам. Это лишь аналог Олимпа, куда доступ не дозволен даже самым великим героям. Поэтому Ахиллу и Патроклу после смерти приходится отправляться на «Острова блаженных». А куда деваются остальные герои? Они направляются в Аид и там влачат жалкое существование – как «уставшие». Печальное зрелище этого места представляет в своих рассказах Одиссей.

Аид – место вовсе не в глубине земли. Оно – на дальних пределах морских путей, подобна обычной земле, но населена бестелесными душами, которые в большинстве своем способны вступить в общение со смертным, лишь когда напьются крови. Одиссей им такую возможность предоставляет, и ему открывается крайне жалкая картина. Умершие помнят о своих близких, любят их, но это лишь недолгий момент, пока они насытились кровью. Потом они снова «устают» и прекращают на что-либо реагировать.

Здесь, как ни странно, оказывается и Ахилл, и Геракл, которому надлежало быть на Олимпе вместе с богами, и Орион, который одновременно охотится где-то на небесах. Два мифических пласта соединены воедино.