От голубого к черному

Он пил больше, чем когда-либо раньше, но старался скрывать это. Внезапно, посреди дня он начал трястись и весь покрылся потом, он списывал это на желудочную инфекцию, которую подцепил в Амстердаме. Я встревожился и уговорил его сдать анализы на ВИЧ в Центральном госпитале Бирмингема. Он настоял, чтобы мы сделали это вместе, хотя я проверялся в 1991 году, а он не делал этого никогда.

— Нам нужно начать с нулевого уровня, — сказал он. — Чтобы в точности выяснить, где мы оба находимся.

У обоих результаты оказались отрицательными. Но этот опыт настолько сказался на Карле, что он на несколько недель совсем отказался от секса, для меня это было куда более тягостным, чем его неверность. Чтобы компенсировать недостаток секса и сохранить отношения, я попробовал пить наравне с ним, но потерпел крах. Карл никогда не нуждался в сексе так, как я, но я не знал, в чем же он нуждается. В конце сентября он отправился нанести ряд визитов, вкратце объяснив, куда направляется: родители в Ковентри, жена и дочь в Олдбери, друзья в Лондоне и Манчестере. Точно он не мог усидеть на месте, но не знал, куда бежать, ему нужно было ощущение движения, а выпивка его больше не давала. Он сообщил мне, что рассказал о нас своим родителям. Его отец спросил его: «Так кто же из вас мужчина, а кто женщина?» Он не жаждал, чтобы я с ними встречался. Так странно, что мы сделали это. Разнесли в клочья наши жизни, точно это были записи, которые мы сможем перемикшировать позже.

Глава 9 Эпизод

Дневной свет коснулся камня,

Воспламеняя твою кровь.

«Треугольник»

Первые выходные октября я провел у матери в Эксетере. Теперь она жила одна, но у нее было множество друзей и серый кот со странно-неподвижной мордой, как у героев старых немых фильмов. Я вернулся в Бирмингем вечером в воскресенье и позвонил Карлу со станции, чтобы предложить встретиться и выпить. Последний раз я видел его в пятницу утром, после того как провел у него ночь. К нему завалились Стефан и Джеймс, я ушел, оставив его беседовать с ними, и лег спать. Когда Карл присоединился ко мне, он не стал меня будить. Он был неразговорчив в то утро, как и всю неделю до того. Я ушел, когда он еще лежал в постели.

Телефон прозвонил раз десять, но ответа не последовало. Карл ненавидел автоответчики. Мне хотелось повидаться с ним, убедиться, что он в норме. Тур начинался во вторник, нам было нужно еще порепетировать. Обычно помешанный на контроле, Карл выказывал странное отсутствие интереса к делам группы. Возможно, когда он начнет играть с «Треугольником», он захочет снова спать со мной. В конце концов нас свела музыка. Это был еще один тур из семи выступлений: Глазго, Ньюкасл, Лидс, Манчестер, Ливерпуль, Лестер, Лондон. На сей раз не треугольник, больше похоже на кособкую Z.

Я все равно решил заехать к нему. Мой «Роквуд» и большая часть одежды остались в квартире Карла. Я намеревался переехать в ближайшие недели, но настроение Карла не способствовало переменам. Со временем Мозли становился все более ветхим, культура менялась от дружелюбной беззаконности к жестокой озлобленности. Хиппи, торговавшего травой в местных барах, до смерти забил профессиональный дилер. Нигде нельзя было почувствовать себя как дома. Я был одинок и раздражителен. Темный, каменный ландшафт Эрдингтона — отчасти футуристический, отчасти викторианский — слегка успокаивал меня.

Карла все еще не было. Я сделал себе кофе и принялся ждать его, воображая себе грустные сцены, как он приходит домой с кем-нибудь. Возможно, мне следовало уйти, чтобы избежать скандала. Но скорее всего он придет один, пьяный, возможно, захочет поговорить. Я потерял нить. На кухне в раковине валялся разбитый стакан, пятна красного вина застыли причудливыми узорами. Я включил радио, чтобы послушать вечерний выпуск, но не услышал ни звука, хотя лампочка горела. Колонки были отсоединены от стереосистемы. Я подумал, может, сюда кто-то вломился. Но, похоже, ничего не исчезло. Я пошел проверить спальню. Когда я включил свет, комната вдруг поплыла у меня перед глазами. Что-то вроде скачков напряжения, что-то, чего я не мог понять.

Кровать и пол были завалены журналами и бумагой. По-видимому, он что-то искал в коробках со старым барахлом. Письма, фотографии, вырезки о любимых группах Карла, старые музыкальные издания. Среди прочего несколько страниц, выдранных из порно-журналов, и голубых и натуральных. Пожелтевшие странички с текстами песен или просто стихами, написанные более детским, чем сейчас, почерком Карла, некоторые с размеченными аккордами. Ничего нового среди этого не было.