От Гомера до Данте. Лекции о зарубежной литературе

Вергилий во всей «Божественной комедии» играет очень важную роль. С одной стороны, шестая песнь «Энеиды» является тем источником, на который, прежде всего, ориентировался Данте, когда собирался создать картину загробного мира, картину Ада. Дантовский Ад – это переосмысленный Аид древних. В свою очередь, и шестая песнь «Энеиды» не возникла на пустом месте, а является результатом поэтического переосмысления соответствующего эпизода из поэмы Гомера «Одиссея». В XX веке это позволит постмодернистам создать теорию интертекстуальности, в соответствии с которой все книги внутренне связаны между собой в форме скрытого или явного цитирования, своеобразного диалога. Вергилий для Данте, который не знал греческого языка и, следовательно, не мог читать Гомера, был своеобразным проводником не только в загробный мир, но и в мир античности. Городская культура уже не удовлетворяется только христианским влиянием и находит привлекательным язычество. Вергилий, в данном случае, согласно европейской традиции, был поэтом-язычником, которого причисляли к так называемым некрещёным христианам. В отличие от других античных авторов, Вергилий был объявлен первым христианским писателем, пророком, предсказавшим в «Буколиках» явление Спасителя. Его сочинения входили в круг чтения в монастырских школах. Бытовало представление о Вергилии как о провидце, сумевшем предсказать христианство. В подобном духе, например, интерпретировались его «Буколики» как произведение сугубо аллегорическое. Пастух символизировал Христа, доброго пастыря, а овцы были людской паствой, им ведомой. В шестой книге «Энеиды», изображая подземное царство, Вергилий, как считалось, предварил христианскую концепцию загробного мира. Сивилла, давшая Энею золотую ветвь, символ бессмертия души, почиталась в средние века как святая. Но в случае с великой поэмой Данте мы имеем дело с живым диалогом двух поэтов, диалогом, который осуществляется через толщу веков. Данте называет Вергилия своим учителем и у нас создаётся впечатление, будто эти две личности были очень близки и хорошо знали друг друга. Эта живая интонация общения сразу покоряет читателя. Так лишь с помощью доверительной интонации утверждается мысль о бессмертии художника. Книга становится великим коммуникатором через бездну времён. Причём, информация передаётся не только интеллектуально, но и эмоционально, по принципу: «Над вымыслом слезами обольюсь». Данте в самом начале своей поэмы оказывается в лесу сомнений. Он видит холм, на который следует взойти, минуя трёх зверей, это аллегории трёх страшных пороков самого поэта. В дальнейшем литература Нового времени откажется от аллегорий Средневековья и переведёт все повествование в психологический дискурс. Например, внутренние монологи героев Л.Н. Толстого. Но Данте – человек своей эпохи. Он пишет так, как этого требует от него традиция. Для современного человека эта традиция может показаться неуклюжей, тяжеловесной что ли. Однако с появлением Вергилия всё резко меняется. В момент отчаяния на помощь приходит друг. Друг, умудрённый опытом, друг, с которым ты давно уже знаком, потому что общался с ним, с его бессмертной душой, через книгу. Давно умерший друг, но разве от того, что он умер, он перестал быть другом? Нет. И между друзьями теперь начинается самый высший уровень общения. Это разговор через бездну. Разговор, преодолевающий самый высший Страх, онтологический Страх перед Смертью. Данте стёрли из политической памяти Флоренции, его выбросили во враждебный мир, лишив привычных цивилизованных отношений, лишив привычных связей города Флоренции. Он живой труп. Он без семьи и друзей. Без средств к существованию. Средневековый человек стремится к тесноте, к теплу узкого жизненного пространства, а здесь – ад неизвестного, непредсказуемого. Ад европейских городов, каждый из которых живёт исключительно своими законами. Не случайно в первой части «Комедии» большое место будет уделено описанию города Преисподней Диту. Он окружён степью, где вечно идет огненный дождь, и взгляду предстает одно и то же: страшные муки душ, запятнавших себя насилием. Сюда попадают и тираны, и убийцы, и самоубийцы, и богохульники, и даже игроки (которые бессмысленно истребляли собственное имущество). Грешников раздирают собаки, на них охотятся гарпии, их варят в алом кипятке, превращают в деревья и заставляют бегать под струями пламени. Наказание: кипеть в кровавой реке, изнывать в знойной пустыне у горящего потока, быть терзаемыми гарпиями и гончими псами.