От грехов до истины. Омар и Хатидже. (СИ)

Попрощавшись с ними, я вышел во двор мечети и пытался найти взглядом Мустафу. Навстречу мне шёл другой мулла.

- Простите, мулла, Ас-саляму Алейкум.

- Ва алейкума Ас-салям. Да, что такое?

- Где я могу найти муллу Мустафу?

Мулла сделал задумчивое лицо.

- Мустафу? Не слышал о таком. Вы имя верно запомнили?

- Да, это верное имя.

- Хм. Не знаю. Есть Джамал, есть Ибрагим, но вот Мустафы не припомню. Нет у нас такого.

Ничего не понимая, я вынул из кармана телефон и позвонил Шамилю.

- Шом.

- Да, Омар.

- Мархаба, ахи. Ты где?

- Мархаба. Дома, а что?

- А Хаким с тобой?

- Нет. Кстати насчёт Хакима. Я сейчас приеду, кое-что расскажу.

- Хорошо.

Убрав телефон обратно в карман, я отправился домой. Я сидел и раздумывал, пытаясь понять, кто же всё-таки этот мулла и почему его никто не знает. Я бы мог подумать, что я сумасшедший и он мой глюк, но я вспоминал, что его так же видели и Абдулла и Хаким. Спустя время, ко мне пришёл Шамиль. Немного перекусив и пообщавшись, я предложил Шамилю прокататься. Сев за руль, мы катались по городу и общались.

- Так что ты насчёт Хакима сказать хотел?

- А, мы с ним как-то общались и заговорили о твоей помолвке с Хатидже.

- Ну?

- Зуб даю, он гей, Омар.

- Что?! Почему? Что случилось?

- Он так расстроен по этому поводу, другой бы обрадовался, а этот грустит.

- Ради Аллаха, ты сам знаешь, что его характер немного далёк от мужского.

- Омар, ладно он в двадцать лет девственник, ничего, это ещё бывает в наше время, но грустить из-за того, что твой лучший друг женится?

- Шом, его ни разу никто не видел с мужчиной. Как можно обвинять человека в том, чего не знаем? Это харам, Шамиль.

- Омар, посмотри сам на его поведение, я тебе сказал. Когда его увидишь, не удивляйся. У него что-то ни то с ориентацией.

- Ну и чёрт с ним, гей и гей.

- Ты сейчас серьёзно?

- Шамиль, он мне как брат и если он такой, я ничего не могу поделать. Он это скрывает, да и я не видел лично его в таких делах. Не пойман, не вор.

- Ладно, ты прав. Главное к нам не лезет. Хотя, как соблюдающий человек может быть геем?

- Ты опять его судить начинаешь?

- Блин, ну не может быть тот, кто всегда призывает нас к истине допускать то, что не дозволено в нашей религии.

- Ты видел его с мужчиной?

- Я, не видел.

- А вот клевета, Шамиль, не меньший грех. Ещё раз говорю, никогда не суди, пока лично не увидишь. Хаким не был замечен в таких делах, а то, что у него слишком нежный характер, то мы все не идеальны. Ну, такой блин у него характер. Что теперь?

- Ладно. Закрыли. Сам с ним увидишься, скажешь мне своё мнение.

- Договорились.

Довезя Шому домой, я поехал к Хакиму. Зайдя, к ним в гости и поздоровавшись с родителями, я поднялся наверх и зашёл в комнату Хакима.

- Мархаба, ахи.

- О-о-о, Омар. Мархаба.

- Пропал совсем, не видно тебя.

Я посмотрел на Хакима и удивился. Он действительно как-то похудел, вид был замученный и подавленный. Подойдя к нему и сев с ним рядом на диван, я спросил его:

- Что с тобой, ахи?

- А что такое?

- Ты на себя не похож. Ты болен?

- Нет. Я не знаю, не так как-то себя чувствую.

- Пошли к врачу, пусть осмотрят тебя.

- Нет, Омар, не стоит. Я не болен.

- А что хочешь? Хочешь, пойдём в кафе или кино.

- Нет, шукран, ахи.

Хаким прилёг полностью на диван и взял в руки книгу. Делая вид, что он там что-то читает, не отрывая глаз, он спросил меня:

- Когда никях?

- Скоро. Хаким я не пойму, ты так огорчён моей помолвкой?

- Ни в коем случае, Омар, я рад за тебя.

- Тогда поговори со мной нормально. Мне неприятно смотреть на тебя в таком состоянии.

Отложив книгу, Хаким взял мою руку и, сжимая её, смотрел на меня. Вспоминая слова муллы, что надо научиться слышать то, о чём молчат, я пытался прочесть что-то по его глазам.

- У тебя тоска, да? Ты тоскуешь по друзьям?

- Да. Если я потеряю тебя, Омар, я не вынесу этого.

- Ты что? Идиот, как ты меня потеряешь? Я всегда буду с тобой.

Увидев, что Хаким опять наполняет глаза слезами, я понял, что его надо быстрее обнять, иначе смотреть на плачущёго Хакима, было не выносимо. Обняв его, я гладил по спине и пытался утешить.

- Ради Аллаха, ну прекрати, Хаким. Ты же мужчина. Хватит плакать. У меня сестра столько не плакала, сколько ты ревёшь.

- Прости, это от слабых нервов. Я видно слишком слабый эмоционально.

- Всё успокойся. Я поеду домой, там должны племянника привести. Ты успокойся и приходи потом.

- Не уходи, Омар! – выкрикнул Хаким, крепко схватив меня за руку.

- Эй, отдохни. А вечером жду тебя у себя, хорошо?

- Омар…, неужели ты не понимаешь?

- Не понимаю, что?

- Ты должен дорожить теми, кто дорожит тобой!

- Я дорожу, Хаким. Поверь мне.

Ничего не ответив, Хаким отвернулся лицом к стене. Смотря на убитого горем друга, я не знал, что делать.

- Да что с тобой, ахи?

- Ничего, Омар.

Я встал с места и, посмотрев на лежащего в полной потерянности, Хакима, вышел из комнаты. Едя к себе домой, я пытался понять, что происходило с другом. То ли смерть друзей его совсем извела, то ли действительно моя помолвка. Доехав до дома, я поднялся к себе и навалился на кровать.

- Дядя, Омар? – резко выкрикнул, сидящий за моим столом, малыш.

- О, Мухаммед, ты тут?