От грехов до истины. Омар и Хатидже. (СИ)

Хаким тихонько сжал моё плечо рукой, а Абдулла смотрел на Ахмеда с таким видом, будто перед ним стоял кусок говна. Иронично взглянув на нас, Ахмед развернулся и ушёл вместе с Фатмой. Идя по дороге, Фатма ещё пару раз обернулась и смотрела на меня, после чего они исчезли за домами. Я сидел, не отрывая глаз от дороги, по которой они ушли. Чувства, которые меня переполняли описать не возможно. Я себя впервые ощутил таким жалким. Я полностью понял, что такое унижение, и какого это быть немощным.

Парни стояли молча, не зная, что сказать.

- Омар, не слушай этого клоуна, просто он…

- Вы знали, да? – перебил я Хакима.

- Знали что?

- Вы ведь знали, что они уже давно вместе? Вы знали, что я оказывается, больше не могу ходить?

- Так успокойся, – сказал недовольно Абдулла. – Да мы знали, что её родные отказались от вашего брака. И Ахмед уже посчитал делом принципа, сделать Фатму своей. А вот то, что ты пожизненный инвалид, так это бред. Ты скоро будешь…

- Отвезите меня домой, – прервал я Абдуллу.

Парни переглянулись.

- Я домой хочу. Отвезите меня, - повторил я.

Хаким и Абдулла молча, отвезли меня домой. Все остальные дни я просто сходил с ума. Я не знал, что мне делать. Каждый раз, слыша звук проезжающей машины, меня начинали мучить воспоминания об играх, и поедала невыносимая тоска. Я больше не мог гулять как раньше и водить любимые машины. Я был немощный, я был инвалид.

Сидя в коляске напротив своего шкафа, я смотрел на себя в огромное зеркало. Вспоминая, что я, когда мог бегать, гонять и заниматься другими делами мне становилось плохо. Каждый раз, подъезжая к своему зеркалу, я начинал плакать, понимая, как я не ценил то, что когда-то я мог ходить. Такие слёзы я пускал только один раз, когда в юности разбил свою первую машину. Теперь я понимал, что те слёзы были фальшивыми. Сейчас мой плачь был искренним. Снова подъехав к своему шкафу и пристально всматриваясь в совё отражение, передо мной всплывали воспоминание, где я, когда-то стоя в полный рост, смотрел на себя в это же зеркало и то вещи примерял, то кепку надевал. Смотря на всё это, моё сердце быстро забилось и стало колоть. Я прикоснулся рукой к зеркалу и был готов сдохнуть от обиды. Вдруг в деревянную дверь мой спальни кто-то постучал и женским голосом сказал:

(Тук-тук-тук) - Омар! Вставай, время делать намаз.

Резко повернув голову к закрытой двери, я удивился. Немного посидев в тишине, я подумал, что мне это послышалось, и повернулся обратно к зеркалу.

(Тук-тук-тук) - Омар! Вставай, время делать намаз, – опять раздался тот же голос и стук в дверь.

- Салима?! – закричал я. – Я тебя понял!

Опять тишина. Но через минуту, снова тот же стук.

(Тук-тук-тук) - Омар! Вставай, время делать намаз, – повторил тот же голос.

- Какого?!?!? - разозлившись на это, я начал крутить колёса и быстро подъехал к двери. Резко дёрнув со всей силы дверную ручку, я замер.

Полная тишина. За дверью ни души. Проехав немного вперёд, я осмотрелся. Вокруг никого. Маленькие мурашки побежали по моему телу, я сидел в полном непонимании. То ли это была глупая шутка сестры, то ли у меня стала ехать крыша. Заехав обратно в комнату и закрыв дверь. Пытаясь придти немного в себя, я подъехал к зеркалу и, не успев посмотреть в него, снова услышал стук в дверь.

(Тук-тук-тук) - Омар! Вставай, время делать намаз.

На этот раз голос доносился из балкона. Медленно крутя колёса вперёд и вытягивая голову, я подъехал к двери балкона. Резко отдёрнув шторы, я заглянул вовнутрь. Балкон был пуст. Светило яркое солнце, слышны были голоса прохожих. Подъехав впритык к перилам и посмотрев во двор, я не заметил ни одной девушки. И только на краю балкона сидел белый голубь и чистил свои перья. Внимательно смотря на него, я хотел протянуть к нему руку, что бы поймать птицу, как вдруг сзади раздался резкий крик:

- Омар! – выкрикнул Хаким.

Дернувшись в коляске, я спугнул голубя, и птица тут же улетела.

- Ты что так орёшь, блин? – говорил я, прижав рукой сердце.

- Я не орал, просто ты куда-то тянулся, и я подумал, мало ли…

- Гений, блин! Пошли, прогуляемся?

- Конечно. Нет проблем, ахи.