От Гринвича до экватора

Но на следующий день патриоты освободили Пномпень. Полпотовцы бежали из деревни. А туда вступили бойцы Народной армии. Один из них повел девушку в джунгли и показал яму, которую выкопали для нее и еще четырех человек. Яму, в отличие от тысяч других, каратели не успели заполнить телами своих жертв…

— Знаете, что поддерживало меня в эти страшные годы? — заметила Тана, — Воспоминания о Москве, о моих московских друзьях. Я, как и моя страна, родилась во второй раз, и сейчас отдаю все силы тому, чтобы Кампучия процветала.

Так и происходит. Кампучийцы подняли головы, расправили плечи.

Заслуга в этом принадлежит и соседям кхмеров, которые вместе с ними воевали против полпотовцев. Да и сейчас они, чем могут, помогают жителям древней земли Ангкор Ват. Я в этом сам убеждался во Вьетнаме, где за последние годы побывал трижды.

Чтобы было чистое небо

Ушла в бессмертие

Имя великого полководца XIII века Чан Хынг Дао носит самая широкая и оживленная улица Хошимина. Ее длина — 8 километров. Она соединяет центр города с Шолоном. Там чем только не торгуют: рыбным соусом ныок-мак — настолько пахучим, что от него без привычки кружится голова, лимонадом невероятных цветов — от ярко-красного до ядовито-зеленого, всевозможными безделушками и украшениями… Гонят косяки уток с подрезанными крыльями, тащат на веревках поросят.

— Шолон — пятый район Хошимина. И его-то наши враги попытались сделать «пятой колонной».

У мужчины, который произносит эти слова, звонкий голос и маленькие, совсем женские руки. Не верится, что сегодня утром этими самыми руками он обезвредил диверсантов. Глядя на него, слушая его смех, шутки, трудно поверить и в то, что большую часть своей жизни он провел в тюрьме и лишь по счастливой случайности не погиб.

В шестьдесят пятом году подпольщика Нги Зуана схватили и приговорили к смертной казни. Но потом, решив, что это будет «слишком легкая» расправа, отправили на Пуло-Кондор.

Живописен остров на юге Вьетнама: пальмы, белые песчаные дюны. Под этими пальмами, в этих дюнах погребены патриоты — на Пуло-Кондор находился главный концлагерь сайгонского режима.

Зуана бросили в «тигровую клетку». Когда я вошел в нее, то понял: изобретательности палачей поистине нет предела! К короткой металлической палке приковывали трех человек. Не то что двигаться — пошевелиться трудно. Вместо потолка — решетка (потому «тигровая клетка»), надзиратель мог и наблюдать за заключенными, и измываться над ними в свое удовольствие. Обливать холодной водой. Бить плеткой. Сыпать на спину негашеную известь…

Одного не могли сделать палачи — сломить дух узников. Стены камер испещрены рисунками, надписями, стихами.

Неизвестный поэт написал:

Дороже золота кровь моя.
Но если будет нужно стране,
Отдам ее я до последней капли.

Десять лет пробыл здесь Зуан. А выйдя на волю после освобождения Сайгона — это случилось 30 апреля 1975 года, — стал одним из руководителей Шолона.

Вокруг Сайгона создавали «миф процветания», на самом же деле город погибал. Погибал от воровства, коррупции, голода, болезней. На четыре миллиона жителей приходилось всего пятьсот врачей. Зато проституток было триста тысяч, наркоманов — пятьсот тысяч. А безработных — полтора миллиона.

Надо было накормить людей, создать приюты для сирот, открыть больницы. А для всего этого недостаточно наладить производство — необходимо завоевать доверие сайгонцев, перестроить их сознание.

— Во время войны мы мечтали: придет мир — тогда выспимся. А жизнь опять дремать не дает.

Нги смеется. Настоящий вьетнамский характер! Будто нет бессонных ночей и не наваливаются свинцовой тяжестью заботы.

В тот день, когда я приехал в народный комитет Шолона, была разгромлена подпольная группа. У нее отобрали оружие. И листовки. «Пробудитесь от сна, друзья! — говорилось в них. — С оружием в руках поднимайтесь против общества, которое лицемерно называет себя социалистическим!»

— Эта группа стремилась поднять в Хошимине восстание. В ней участвовали иностранные агенты. Эти бандиты убили Тхань Нга, нашу замечательную артистку. — Нги Зуан замолкает, отворачивается.

…Спектакль закончился поздно, и когда она возвращалась домой, было одиннадцать ночи. Рядом в машине сидели муж и сын — они не пропускали ее спектаклей, а впереди — охранник.

Тхань Нга стали оберегать после премьеры «Звуки барабана Мелинь». Она исполняла роль одной из сестер Чынг. В городах и глухих деревнях, среди джунглей и возле рисовых полей сооружены пагоды в честь этих сестер, двух отважных женщин, возглавивших в 40 году нашей эры восстание против чужеземных захватчиков. О них говорится еще в древней книге «Собрание чудес и таинств земли Вьет»: «Сестры, оставшиеся с малою силою, погибли в бою. Оплакивая их, тамошний люд воздвиг в их честь ден — храм поминовения». Внутри каждой пагоды — деревянные фигуры боевых слонов, на которых сестры обращали в бегство полчища врагов.

На улицах Хошимина