ОТ ГРОЗЫ К БУРЕ

Но услужливая рука князя уже сама собой метнулась, чтобы перекреститься, ибо никакой ошибки тут не было - стоящая у крыльца Васса и впрямь была мертвой. Это Константин понял, едва она обернулась на подозрительный шум за спиной. Живые так не стоят, не говорят и… не смотрят.

– И ты тут? - с какой-то непонятной горечью в голосе спросила ведьма.

Не зная, что ответить, Константин только смущенно пожал плечами. Мол, так уж получилось.

Завидев подмогу, Маньяк тем временем стал медленно спускаться по скрипучим ступенькам с высокого крыльца.

– Уходи, неразумная, - сухо посоветовал он ей. Тебе ж ведомо, что я посильней тебя буду.

– Посильней живой, - возразила женщина, - но не мертвой, - и упрекнула ведьмака: - Сам же мне говорил, что для убивцев нет твоей защиты, а ныне почто в заступу кинулся? Ведаешь ведь - по ее да тиуна наущению запалил меня колдун. Отдай мне их.

– Ежели так все было, как ты сказала, - вступил в разговор Константин, - то их княжеский суд покарать должен.

– А будет ли он? - насмешливо усмехнулась Васса.

– Коли сама сейчас со двора уйдешь и мысли о мести оставишь - будет. В том я тебе роту дам, - твердо ответил Константин.

– Так-то оно так… - засомневалась женщина и вдруг стремительно метнулась в ноги ведьмаку.

Тот, не успев отбить внезапное нападение, потерял равновесие и кубарем покатился вниз, выронив оглоблю из рук и в кровь разбивая лицо о ступени. На беспомощное распростертое тело разъяренной тигрицей кинулась Васса.

Лихо оседлав неподвижно лежащего Маньяка, она победоносно выкрикнула, зло скаля рот в сардонической улыбке:

– А когда свой суд, а не княжеский, то оно понадежнее будет, - и склонилась над беззащитной шеей.

– Не трожь его, - позабыв про боль в ноге, бросился на выручку товарища князь. - Он же тебя от мук избавил.

Васса подняла взгляд.

– Он же помог тебе, - продолжал Константин. - Честно помог. От души.

– Я за то ему оборотня освободила, - глухо пробормотала она.

– Но роту ведь не дала, - попрекнул Константин.

– Мой грех - мой ответ. Я за чужими спинами, как тиун поганый, николи не пряталась, - и предупредила князя, заметив, что он медленно двинулся вперед: - Стой, где стоишь. Шаг ступишь, я ему вмиг горло раздеру. Веришь?

– Верю, - кивнул Константин, остановившись в десяти шагах от Вассы. - И что доброй была - верю. Иначе и меня бы не пожалела тогда в избе с этим поцелуем. Тебя жизнь озлила.

– Люди, - поправила женщина.

– Пусть так, - махнул рукой Константин. - Пусть люди. Но ты всегда по делам их им и платила. За добро злом никогда не воздавала.

– А я зрила это добро? - вдруг вскрикнула она с надрывом в голосе.

– А поцелуй мой? - понизил голос Константин.

– Коего не было, - изогнулись в горькой усмешке губы ведьмы.

– Хочешь, прямо сейчас поцелую?

– Это ты из-за него, - мотнула Васса головой. - То не от души будет, а в оплату.

– А ты проверь, - предложил Константин. - Отойди от него и подойди ко мне. Тогда у меня нужды не будет платить тебе, но я все едино тебя поцелую, - отчаянно тряхнул головой князь.

– Ну, гляди, коль обманешь, - медленно произнесла Васса и… встала.

Не отрывая взгляда неживых глаз от лица Константина, мертвая ведьма шагнула к князю.

– Не сробеешь? - шепнула покойница.

Ноздри ее хищно подрагивали в такт медленным шагам. Остановившись в метре от князя, она, все так же не отрывая от его лица взгляда своих безумных шалых глаз, взирающих на Константина из страшных глубин иного мира, спросила:

– Неужто ради него и на это пойти готов?

– Нет, - твердо ответил Константин.

Сердце бухало в его груди, как кузнечный молот. Побелевшее лицо покрылось капельками холодного пота, но он продолжал из последних сил стараться выглядеть спокойным и невозмутимым, насколько это вообще было возможно в таком положении.

– Нет, - повторил он сурово. - Не ради него. Ради тебя, Василисушка.

– Как?… Как ты меня назвал? - растерянно переспросила ведьма.

– Василисушка, - повторил Константин, не пони мая, в чем дело.

– Мамка моя меня так величала… А опосля ее… никто… - она глубоко вздохнула и пожаловалась: - Всплакнуть чтой-то восхотелось, ан не можется. Не плачут, вишь, покойники-то.

Князь хотел было сказать ей что-то еще, но тут краем глаза заметил, как воровато выглянул из-за угла Хрипатый, держа в руках толстый кол, заостренный на конце. Мгновенно оценив обстановку, тиун на цыпочках стал подкрадываться к ведьме.

Сколько Константин ни размышлял потом обо всем случившемся, но ответить на один-единственный вопрос - зачем он так поступил - все равно не мог. Может, потому, что выглядело все это как-то уж очень подло - бить в спину. А может, он в те секунды просто забыл, что пред ним не просто несчастная женщина с тяжелой судьбой, а…