От имени государства

— Анна, если можно, мне пока нужны лишь общие анализы ДНК. А потом, наверное, придется делать более подробные анализы… — Харрис только что пригласила его на вечеринку по случаю своего развода. Хотя она разменяла шестой десяток, Керр решил, что она неплохо выглядит в плаще и водонепроницаемой шляпе; фигура пышная, лицо свежее.

— Уверен, что здесь все чисто? То есть тебе за это не влетит?

Анна Харрис считалась одним из признанных авторитетов в экспертизе петехий, крошечных кровоизлияний, которые могли доказать, что жертву задушили. Всю профессиональную жизнь она провела в судебно-медицинской лаборатории Столичной полиции до того, как ее слили с экспертно-криминалистической службой.

— Бедняжка… Она жива или мертва?

— Угу.

— А ты в самом деле не любишь говорить больше, чем другим нужно знать! — Харрис была знаменита на свой скромный лад. Каждая неофициальная встреча с Керром представляла угрозу для ее карьеры. Но повод был веским, и она не сомневалась в том, что Керр все предусмотрел. — Ты ведь понимаешь, что мне понадобится какое-то обоснование?

— Придумай что-нибудь. Ты ведь сама называла такие дела сверхважными. — Просьбы Керра, хотя и редкие, подразумевали, что она должна проводить экспертизу и работать на дорогостоящем оборудовании в строжайшей тайне. Керр называл свои просьбы «любезностью», но Анна считала их сверхважными делами, в которых задействованы национальные интересы.

— Я позвоню тебе через пару дней.

— Отлично! — сказал Керр, сдвигая капюшон и снова целуя ее в щеку. — Желаю хорошо повеселиться.

До Скотленд-Ярда он доехал за семь минут и повесил дождевик на вешалку в приемной Донны.

— Нахал! — прошептала она, жестом направляя его в кабинет Уэзеролл.

Без всяких вступлений, не дожидаясь, пока он сядет, Уэзеролл заявила:

— Насколько я понимаю, вы без моего ведома и согласия вломились в один из домов в Найтсбридже и провели там обыск.

Керр, соображая на ходу, взял себе стул, ближе всего расположенный к ее столу. Пока она сверялась с записями, он мельком увидел в углу комнаты лекционный плакат, покрытый каракулями, сделанными зеленым фломастером. Заголовок гласил: «Гераклит и теория потока: мой подход к управлению изменениями».

— На Марстон-стрит, — продолжала Уэзеролл. — Какого черта вы там забыли?

Керр знал, что Уэзеролл только что вернулась из Темз-Хаус, и понял, что она, должно быть, узнала о его незаконном вторжении от Филиппы Харрингтон. Значит, либо кто-то рассказал МИ-5 о нем и Джеке Ленгтоне, либо в доме была установлена сигнализация, которая срабатывала дистанционно. Первую возможность он отверг с ходу, потому что они с Джеком никому не рассказывали о своем тайном визите.

Он мысленно вернулся к кровавым следам и к ночной операции МИ-5. Они следили за двумя головорезами, которые что-то вывозили ночью с субботы на воскресенье из того же дома. Следили или прикрывали? Интересно, что же вывозили из дома среди ночи? Из-за чего пришлось подать фургон к самым перилам? Слова Уэзеролл лишь еще больше осложнили ситуацию: обдумывая ответ, он одновременно гадал, почему его несанкционированный обыск возбудил интерес самой главы МИ-5. Керр мельком отметил, что Уэзеролл на своем плакате неверно написала «Гераклит»: через «о».

Уэзеролл налила себе воды и выпила ее одним глотком. Она не сводила взгляда с того места, где у Керра должен был быть галстук. Стол был завален толстыми коричневыми папками с делами; вид у Уэзеролл был измученный. Керр заметил, что в ее бутылке с водой осталось меньше половины, и невольно подумал, первая ли она за день.

— Я проверял информацию, поступившую от Карла Сергеева, — хладнокровно ответил Керр. — Он оказался на подозрительной вечеринке, где присутствовали российский заместитель министра по имени Анатолий Ригов, ряд наших высокопоставленных соотечественников и дорогие проститутки. Судя по всему, что нам известно, там занимались сексом, принимали наркотики и, возможно, вели видеосъемку.

Уэзеролл что-то записывала, поэтому Керр замолчал, давая ей возможность понять смысл сказанного. Он вдруг подумал, что похож на адвоката в суде, который наблюдает за жестами судьи.

— Затронуты вопросы национальной безопасности; по словам Сергеева, он обо всем доложил. Разве Билл Ритчи вам не говорил?

Уэзеролл с изумлением вскинула голову:

— А какое все это имеет отношение к вам?

Керр пожал плечами:

— Такими делами больше никто не хотел заниматься.

— Откуда вы знаете, черт побери?

— А я не прав?

— Предположения в нашей профессии — вещь ненадежная, — заявила Уэзеролл. Керр не знал, что она лишь повторяет слова Харрингтон. — Кто был там с вами?

— Никто; я ездил один, — сблефовал Керр.