От Каина (СИ)

Мужчина покачал головой рассеянно, не веря, что мгновение назад был очень далеко отсюда и явственно чувствовал на своих губах вкус первобытного хлеба, а вместе с ним камень отчаяния в груди.

Мальчишка вздохнул.

- Видимо, вы совсем иначе представляли себе быт первых людей.

- Да-а-а, - задумчиво протянул свое признание человек. - Я и самих людей представлял иначе.

- И как же?

- Иначе, - невнятно пояснил мужчина, но помолчав немного, пояснил: - Я верил, что они были другими, а тут... Я словно заглянул в дом самой обычной семьи.

- Они же люди, а значит, человечны так же, как и ваши современники.

- Я, видимо, как-то иначе понимаю слово "человечность".

Усмешка стала Ивану ответом, еще менее понятным, чем вся эта история. Неясно было старику, почему речь зашла о грехах и первых людях, и как это было связано с ответом на его вопрос. Вот только как бы ни был связан с этой историей собеседник, Ивану хотелось ее узнать.

- Вопрос греха здесь очень важен? - спросил мужчина, немного подумав.

- Отчасти, он отвечает на многие незаданные вопросы человечества.

- Но я не вижу в Каине грешника, особенно в то время. Может он вырос им, но...

- А лицемерие?

Вместо ответа Иван только выдохнул, так и не найдя слов.

- Он старается стать тем, кем не является, - продолжал собеседник, - даже веру в Бога из себя выжимает, а веры нет даже мало-мальской. Чем тебе не грех?

- Он просто ребенок, жертва дурного воспитания. Почему Адам вообще так жесток с ним?

- А вот и другой грех - жалость, а рядом с ним третий - поиск виновных.

Мужчина вздрогнул, видя блеск в глубоких красных глазах.

Таинственный собеседник продолжал:

- А на вопрос я пока не отвечу, ибо не просто так прервал свою иллюзию. Я не учел, что нужно рассказать немного о том, что было прежде. Не знаю, заметили ли вы, но Ева спрашивала сына, не бил ли Адам его снова. Этот момент имеет значение.

Мужчина нахмурился, а детская рука легла на лист с рисунками и легким движением изменила изображение. Хижина стала крохотной точкой, сарай - прямоугольником. Сад превратился в штрихованное поле, а часть за домом - светлой, разделенной на две части, зоной. Все это, хоть и было нарисовано, казалось копией старой карты, вырезанной на куске коры.

Рука мальчика повторила линию, самую толстую на изображении.

- Это была стена. Больше трех метров в высоту, она была создана защищать людей от динозавров. Крупные не заходили так высоко в горы, те что были меньше, не могли преодолеть стену, а те что могли летать, не поднимались так высоко. Да и что им было ловить в горах, когда рядом был лес, полный разнообразных припасов. Однако, эта стена была действительно нужна, ибо по пологому склону вот здесь, - рука указала на зону справа от хижины, - непросто могли пробраться толстошкурые громилы, вроде трицератопсов, в принципе неопасных, если не попадаться им под ноги. Куда хуже дела обстоят с белоголовыми махакалами...

Он промолчал, понимая, что старик не знает, о чем речь, подумал немного и продолжил:

- Может, тераподы что-то говорит? Нет?

Рассказчик отмахнулся, и решил упростить рассказ до минимума:

- Хищники небольшого размера могли в теории пробраться к хижине, если стена падет. Каин же смотрел на эту стену иначе. Он впервые залез на нее в семь лет и долго смотрел вдаль. Много раз он думал о том, чтобы спрыгнуть с нее и изучить окрестности, но не решался, боясь, что не сможет подняться назад, по пологой стене, где не выступали камни так явно, как изнутри. Когда же он выходил за стену с отцом, тот не позволял ему даже смотреть по сторонам, окрикивая при малейшем замедлении.

- Разве не естественно для ребенка хотеть увидеть больше? - явно не понимал человек. - Мой внук, - упоминать его после увиденного стало не страшно, - не может найти себе место, пока не удовлетворит свое любопытство. И это естественно.

- Не для праведного Адама. Он любопытство называл бесовской игрой. - Голос рассказчика звучал уверенно, а губы исказились в ироничной улыбке. - Впрочем, он был отчасти прав. Неудовлетворенное любопытство еще тот бес.

В ночной тишине повис смешок, а внезапно возникшая дымка рисовала силуэт каменной стены.

***

Каин стоял перед стеной и внимательно изучал ее взглядом. Он не раз ее видел, но все равно, приближаясь, ощущал странное волнение.

Под дрожь сердца рука коснулась одного из камней. Нагретый солнцем, он обжигал пальцы, но детская рука не отдернулась, а напротив, прижалась к камню. Она привыкла к этому жару так же, как к тяжелой работе.

Надо было решаться.

Каин обернулся, чтобы взглянуть на дом сквозь поле. Хижина была едва видна, дым из окна напоминал о кипящей в доме работе. Несколько часов о нем никто не вспомнит, с этой мыслью Каин рывком забрался на стену, превышающую его рост в три раза и тут же замер.

По левую руку был лес, правее - крутой обрыв, под которым где-то далеко с гулом шумела вода, ударяясь о камни. Отец говорил, что это шумит водопад, но Каин знал лишь, что такое лес и огромные кроны. Что такое водопад он знал лишь по звуку, но всегда хотел увидеть. Со стены это было невозможно.