От каждого - по способностям

– Отличные чашки, – сказал он. – Большое мастерство. Скажи ему это. Скажи, что эти уродливые комки грязи – великие произведения искусства и что я восхищен его вкусом.

Де Витт перевел, и после этого Бриггс поставил чашки на землю. Даже Де Витт заметил, что он поменял чашки местами, и теперь перед каждым из них стояла чашка, предназначенная для другого. Ничего не сказав, Б'Деска вытащил пробку из фляжки и наполнил коричневой жидкостью сначала свою чашку, потом чашку Бриггса.

– Боже, какая гадость, – произнес Бриггс, сделав крошечный глоток и содрогнувшись. – Надеюсь, еда будет получше.

– Она будет еще хуже, но достаточно съесть лишь щепотку-другую.

Тот же туземец, что принес напиток, теперь появился с большой миской, доверху наполненной мелко порубленной серой массой, один запах которой вызывал тошноту. Б'Деска закинул горсть ее во внезапно распахнувшуюся ротовую щель и подтолкнул чашку к Бриггсу, который постарался ухватить как можно меньшую щепотку. Де Витт увидел, как вздрогнула спина Бриггса, когда тот слизнул массу с пальцев. Никакими усилиями туземцам не удалось бы заставить его съесть еще одну. Б'Деска махнул рукой, миску унесли и на ее место поставили две миски поменьше. Бриггс взглянул на стоящую перед ним миску и медленно поднялся.

– Я предупреждал тебя, Б'Деска, – сказал он.

Не успел Де Витт перевести, как Бриггс наступил на мисочку, раздавив ее в лепешку, а затем каблуком вдавил ее содержимое в пол. Туземец, подававший еду, бросился к двери, и внезапно сообразивший Де Витт схватился за контрольное устройство на поясе, но на этот раз опоздал. Прежде чем его палец коснулся кнопки, которая помешала бы пистолету Бриггса выстрелить, раздался оглушительный грохот, и туземец упал. В его спине зияла огромная дыра.

Бриггс спокойно сунул оружие в кобуру и повернулся к Б'Деске, державшему свой меч так, что его конец упирался в ящик, на котором он сидел.

– Так вот, раз с церемониями покончено, скажи ему, что я хочу поговорить о деле. Скажи, что мне нужен Заревски.

– Зачем тебе нужен человек Заревски? – спросил Б'Деска, столь же невозмутимый, как и Бриггс.

Мертвый туземец лежал скорчившись, его кровь медленно пропитывала землю, но оба они не обращали на него внимания.

– Я хочу его, потому что он мой раб, он очень дорогой и он сбежал. Я хочу его вернуть и избить.

– Этого я перевести не могу, – запротестовал Де Витт. – Если они подумают, что Заревски был рабом, они могут его убить…

Он не договорил, потому что Бриггс размахнулся и наотмашь хлестнул его по лицу. Удар оглушил его, а на глаза от боли навернулись слезы.

– Делай, что я тебе велю, идиот, – прорычал Бриггс. – Ты же сам говорил мне, что у них есть рабы, и если они поверят, что Заревски раб, то смогут потребовать за него ценный выкуп. Ты что, до сих пор не понял, что они и тебя принимают за раба?

До этой секунды Де Витт действительно этого не понимал. Он аккуратно перевел слова Бриггса. Б'Деска притворился, будто размышляет, но его глаза ни на миг не отрывались от ящика с побрякушками.

– Сколько ты за него заплатишь? Он совершил большое преступление, а это дорого стоит.

– Я заплачу хорошую цену. Потом я изобью его, затем привезу домой и на его глазах убью его сына. Или, может быть, заставлю его самого убить своего сына.

Б'Деска согласно качнул головой, услышав перевод, после чего осталось лишь всласть поторговаться. Когда оговоренное количество бронзовых палочек и поддельных драгоценностей было извлечено из ящика, Б'Деска встал и вышел из комнаты. Остальные туземцы собрали выкуп и последовали за ним. Де Витт уставился им вслед, разинув рот.

– Но… где же Заревски?

– Да в ящике, конечно, – где же ему еще быть? Если уж он для нас такой ценный, что мы специально за ним явились, то Б'Деска решил держать его поблизости, чтобы никто другой не смог заключить с нами сделку. Ты что, не видел, как он держал свой тесак для свиней наготове, чтобы в любой момент вонзить его в ящик? Одно наше неверное движение, и Заревски бы за него поплатился.

– Но разве нужно было убивать одного из его людей? – спросил Де Витт, развязывая веревки, которыми был обмотан ящик.

– Конечно, а как иначе? В миске же явно был яд. Поэтому я убил его раба, как и обещал.

Крышка откинулась. Внутри, с кляпом во рту и обмотанный веревками, словно поросенок на вертеле, лежал Заревски. Спасители разрезали его путы и растерли ему ноги, чтобы он смог идти. Де Витт подхватил Заревски под руку, и Бриггс махнул в сторону двери.

– Идите вперед, а я с ящиком пойду сзади. Не думаю, что возникнут какие-нибудь неприятности, но если что, я о вас позабочусь… о своих рабах! – И он оглушительно захохотал.

Они медленно ковыляли по пустым улицам. Заревски, обернувшись, улыбнулся. У него недоставало нескольких зубов, на лице были подсохшие ссадины, но он был жив.