От КГБ до ФСБ (поучительные страницы отечественной истории). книга 1 (от КГБ СССР до МБ РФ)

Почему российский парламент, наполненный коммунистами (считая фракцию «Коммунисты России» и не только в этой фракции) так дружно поддержал Брестский мир-2. По аналогии с тем, что большевики поддержали первый Брестский мир в 1918 году, так что ли? Но тогда большевики, кстати, сначала сильно сопротивлялись идее Ленина о мире с Германией.

Дело ведь еще в том, что через пару месяцев уже в начале 1992 года парламентарии стали быстро дрейфовать в сторону противодействия исполнительной власти. А вскоре Беловежское соглашение были заклеймено как предательский акт. Правда, критики соглашения предпочитали не уточнять, что такими предателями были не только президент СССР, не принявший мер по аресту заговорщиков, не только три республиканских президента, его подписавшие, не только группа ельцинских советников, его придумавших, но и депутаты российского парламента, дружно проголосовавшие за его ратификацию.

«Один из самых распространенных штампов оппозиционной идеологии — «беловежское похмелье», «распивали на троих». Но оказывается, что если следовать не партийным, а документальным фактам, то «распивших» и «похмельных» — намного больше. Включая тех, кто ныне предпочитает считать только до трех…», — так в 1995 году написал Руцкой. А этот генерал мог иногда проговариваться и называть вещи своими именами.

Коммунистические вожди парламента и за его пределами, даже временно потеряв ориентир после запрета компартии, не потеряли контроля над голосами членов фракции «Коммунисты России» и не только их. Без сговора внутри фракции, без одобрения решения поддержать ратификацию такой дружной поддержки в парламенте не получилось бы.

Если бы вообще Беловежское соглашение было ратифицировано. Ведь дружное разъяснение членами фракции «Коммунисты России» (а, активно присоединились, как минимум, Бабурин и его окружение) другим парламентариям, могло привести срыву ратификации. Руцкой писал о том, что коммуно-патриотическая оппозиция вообще имела большинство в парламенте, и даже не нуждалась в привлечении других голосов, чтобы заблокировать ратификацию.[415]

Нужно было только начать. В предлагаемом на ратификацию документе было слишком много (мягко говоря) вопросов, чтобы многие депутаты не могли их не заметить, если бы началось нормально обсуждение. Понять это можно было. Но поступили совершенно по-другому.

Апологеты коммунистической оппозиции поставлены в весьма не ловкое положение. В одном случае, выводя из-под удара Геннадия Зюганова, они писали: «…По отдельным сведениям, некоторые руководители КП РСФСР убеждали группу членов фракции Верховного Совета «Коммунисты России» голосовать за ратификацию Беловежского соглашения. Горбачев публично заявил о причастности Зюганова к одобрению Верховным Советом этих документов. Однако в действительности Зюганов был категорически против такого предложения. Он выступал на одном из крупных совещаний депутатов-коммунистов и призвал отвергнуть антиправовое решение, нарушившее действующую тогда советскую Конституцию».[416]

Но ведь это же полупризнание сговора коммунистических руководителей (даже и без пока еще будущего главы КП РФ Зюганова) с Ельциным или, по крайней мере, их глупости и не способности правильно оценивать ситуацию и значение принимаемых решений.

2.8.10.2. Как же реагировал народ на решение своей судьбы? Это не загадка, это феномен. «Народ безмолвствует», — именно этими словами заканчивается трагедия А.С. Пушкина «Борис Годунов». Один из бояр, убивших наследников царя Бориса, сообщает это толпе и призывает поддержать нового царя. Но в пьесе народ молчит. Промолчал народ и в декабре 1991 года.

«Распад СССР, являвшегося фактически геополитическим преемником Российской империи, русский народ воспринял как всегда инфантильно, надеясь, что ничего принципиально не изменить, что все утрясется само собой, все как-то образуется…».[417] Этот ответ ничего не объясняет.

Можно лишь согласиться, что многие надеялись на то, что все, действительно, утрясется, образуется. Но почему они были так безразличны? Первое же объяснение, которое приходит на ум, народ устал от потрясений, в 1991 году их было слишком много. Второе объяснение — люди все еще верили в своего кумира — первого президента Российской Федерации.

Однако, все эти объяснения родились сидя в кресле. А нужно серьезное исследование социально-психологического состояния населения, которое, действительно, почти никак не прореагировало на такое принципиально решение своей судьбы. Дело ведь еще и в том, что вопросы безопасности государства (а это лишь один из примеров) порой напрямую связаны с этой проблемой.

2.8.10.3. Чуть позже Алма-атинская Декларация Глав независимых государств 21 декабря 1991 года подтвердила образование СНГ, в которое вошли 11 республик (кроме Прибалтики и Грузии). Дни Михаила Сергеевича были уже сочтены.