От Кяхты на истоки Желтой реки Четвертое путешествие в Центральной Азии (1883-1885 гг.)

Перейдя поперек широкой долины Бухайн-гола, мы вошли в горы Южно-Кукунорские и здесь остались дневать на берегу реки Цайцза-гола под высокими отвесными скалами.

На этих скалах несколько пар горных гусей устроили свои гнезда и уже высиживали яйца. Возле самки, занятой этим делом, обыкновенно находился и самец. Соседние пары иногда прилетали в гости друг к другу. Присутствием нашим гуси почти вовсе не стеснялись. Зато им приходилось зорко оберегать свои гнезда от воронов.

Однажды на наших глазах двое этих нахалов, пользуясь тем, что гусыня на минуту слетела с гнезда, мигом бросились к нему, схватили в клювы по яйцу и пустились на уход. Заметившие покражу гуси погнались за своими грабителями. Тогда вороны поспешно спрятали уворованные яйца в расселинах скал, а сами улетели в сторону.

На той же Цайцза-голе мы заметили вечером 10 апреля первую летучую мышь и впервые слышали голос лягушки. Вообще даже с небольшим удалением от ледяной площади Кукунора стало заметно теплее. Начали появляться и летние птицы — степной конек, горихвостка-чернушка, трясогузка.

В Дулан-Ките мы встретили несколько старых знакомых и между ними прежнего помощника, который все еще правил восточной частью кукунорской земли, ибо новый ван (князь), ныне выбранный на место умершего несколько лет тому назад, до сих пор не получал своего утверждения из Пекина.

Переночевав, мы прибыли наконец утром 1 мая к хырме князя Дзун-засака, бывшей уже дважды (в 1872 и 1879 годах) базисом наших путешествий по Северному Тибету.

Отсюда и ныне, по заранее составленному плану, должно было начаться исследование неведомых местностей того же Тибета непродолжительными экскурсиями в стороны от опорных складочных пунктов. Такой способ наиболее здесь удобный при неминуемой грузности всего экспедиционного каравана и при необходимости давать по временам продолжительный отдых вьючным верблюдам.

* * *

Поставив целью предстоящей нашей летней экскурсии исследование истоков Желтой реки и местности далее к югу, насколько окажется возможным, мы устроили свой складочный пункт в хырме князя Барун-засака. Резиденция эта, как и у Дзун-засака, представляет десятка два небольших глиняных конур, обнесенных невысокой глиняной же стеной. Внутри имеется колодец, но воды в нем мало; хороший ключ лежит версты за три. Там же в обилии и корм для верблюдов.

Весь оставленный багаж наш поместился в двух наиболее просторных конурах. Для караула назначены были семь казаков под начальством старшего урядника Иринчинова.

Двое из этих казаков ежедневно пасли верблюдов, остальные находились на складе.

Для развлечения от крайней скуки казакам даны были народные книжки для чтения и семена кое-каких овощей на посев. Впрочем, казаки оказались плохими огородниками.

Читать же книжки большей частью любили как теперь, так и во всякое свободное время путешествия. Несколько человек безграмотных, бывших в нашем экспедиционном отряде, даже выучились во время похода читать, а некоторые и писать.

С конца мая или начала июня, когда на цайдамских болотах появляется уже чересчур много оводов, комаров и мошек, оставленные при складе верблюды должны были откочевать на один переход — в северную окраину гор Бурхан-Будда, где гораздо прохладнее, нет мучащих насекомых и подножный корм в устьях больших ущелий местами очень хороший. Для караула и пастьбы при верблюдах имели следовать пятеро казаков; двое же, со сменою через 20 дней, находились в карауле на складочном пункте. Такова была инструкция, данная мною остающимся казакам.

Другие участники экспедиции, числом 14 человек, в сопровождении вожака-монгола и одного из сининских переводчиков-китайцев, знавшего тангутский язык, должны были отправиться в предстоящую экскурсию, срок для которой определялся от трех до четырех месяцев. Снарядились мы налегке, да не совсем. Имея все данные рассчитывать на недружелюбную и даже враждебную встречу со стороны независимых тангутских племен, мы должны были запастись продовольствием (кроме мяса) на четырехмесячный срок и достаточным количеством боевых патронов; затем различные препараты для коллекций, ящики для их помещений, охотничьи принадлежности, инструменты и пр. представляли собой немалое количество багажа. Между тем в разреженном воздухе высоких нагорий Тибета вьюк даже для сильного верблюда не должен превышать 6–7 пудов.

В новый наш караван поступило 26 завьюченных верблюдов, 2 запасных, 1 верховой (для вожака переднего эшелона) и 15 верховых лошадей. Тронулись мы в путь 10 мая.