От «Кон-Тики» до «Ра»

31 мая в 17 часов наша папирусная лодка миновала опасный мыс Юби и повернула на запад, в открытый океан. Прощаясь со Старым Светом, мы увидели напоследок низкий берег, несколько домиков маленького порта в том месте, где Африка образует как бы угол и уходит на юг. После недельного дрейфа вдоль берегов Северной Африки «Ра» обогнула угол. Ветер и течение несут нас по широкой юго-западной дуге к Америке. Если исключить однодневную передышку, могучие волны непрестанно обрушивались со страшной силой на лодку, но «Ра» держится на гребнях как пробка. Мы надеемся, что поединок с волнами умерится, как только мы подальше уйдем вдоль пассатной полосы и перестанут сказываться течения, которые создают волну у побережья и в проливах между Канарскими островами.

Как бы умело современный человек ни научился управлять папирусной лодкой, пришлось основательно потрудиться, чтобы нас не разбило о марокканский берег. Все, чем мы пытались рулить в изрытом волнами море, ломалось. Только связки папируса выдержали все испытания. Оба восьмиметровых рулевых весла сломались одновременно. Запасное мы не тронули: вдруг не выдержит, тогда нечем будет рулить в океане. Но как-то надо было уйти от берега, и мы стали рулить тремя из наших пятиметровых гребных весел. Они тоже сломались; четвертое мы упустили. Одновременно не выдержала рея. Без паруса и руля мы всецело зависели от плавучего якоря и уцелевших весел.

Задача осложнялась тем, что два человека, в том числе наш единственный настоящий моряк, болели. В эти критические дни они большую часть времени вынуждены были проводить в маленькой бамбуковой каюте посреди лодки. Мы очень хорошо представляли себе, что ожидало древних мореплавателей, попытайся они на подобном судне идти у этих берегов. Оказавшись во власти стихий, при сломанном руле, они либо рисковали быть выброшенными на мель и потерпеть крушение, либо побеждали волны и, миновав мыс Юби, выходили в открытый океан. Как и мы, они оказались бы здесь в могучем океанском течении, которое вместе с пассатом понесло бы их прочь от Африки, к Новому Свету.

Теперь Северная Африка и Канарские острова остались сзади, все семеро здоровы и трудятся, и мы полностью восстановили свой контроль над лодкой. Рея починена; и широкий парус с оранжевым солнечным диском снова наполнен ветром, который увлекает нас на запад со скоростью два-три узла. Борьба с веслами и канатами кончилась. «Ра» держит курс с помощью аварийного руля, сделанного из весельных лопастей, привязанных к прочному брусу — запасной мачте. Так что нам удалось восстановить рулевое устройство, реконструированное по древним египетским росписям. Сколько неприятностей удалось бы избежать, если бы руль был сделан из более прочного и толстого дерева.

Наша интернациональная команда превзошла все ожидания. Никто не жаловался на нервы или морскую болезнь. Несмотря на языковые барьеры, все отлично ладили и сотрудничали. Американец Норман Бейкер отвечал за навигацию и держал радиосвязь с США, Советским Союзом, Норвегией и Италией, даже когда лежал с температурой в спальном мешке. Теперь он опять в строю.

Врач Юрий Сенкевич из Советского Союза быстро осваивается с морским делом. Благодаря его замечательному врачебному искусству, оба наши пациента поправились в рекордно короткий срок.

Абдулай Джибрин из Чада (Центральная Африка) никогда прежде не видел океана. С удивлением он обнаружил, что вода в море соленая. Фонтанирующего кита он принял за бегемота. Абдулай по специальности плотник — как раз тот человек, который был нам нужен, чтобы чинить и находить замену ломавшимся деревянным конструкциям.

Карло Маури, итальянский альпинист (один из сильнейших в мире) единственный из нас ухитрялся в трудные дни и ночи забираться на лихо качающуюся двойную мачту. Никто не сравнится с ним в искусстве обращаться с канатами и узлами.

Сантьяго Хеновес, мексиканский исследователь, специализирующийся на древних культурах, быстро разобрался в особенностях рулевого устройства «Ра». Методический подход к вещам и знание языков сделали его идеальным квартирмейстером. В его ведении сотни глиняных кувшинов, бурдюки из козьих шкур и корзины, словом, весь наш провиант и питьевая вода, которые занимают почти всю палубу.

Он же, вместе с нашим полиглотом, египтянином Жоржем Сориалом, выполняет важные функции переводчика. Только трое из нас владеют сразу тремя языками, которые в ходу на борту: английским, французским и итальянским. С Абдулаем Жорж объясняется по-арабски и кое-как по-французски. Он наш рыбак и подводник, да к тому же оказался превосходным коком. Восточные блюда Жоржа вполне могут померяться с итальянской кухней Карло.

На борту нет ни одной банки консервов, вся пища в натуральном виде.