От косяка до штанги

Когда у меня под подбородком вырастет лестница жира, а размер пуза будет эквивалентен моему бюджету, тогда я буду разъезжать по городу на тарахтящем символе Америки, завернутый в черную кожу с характерной фактурой. Есть загадка про слово с шестью ы. Вылысыпыдысты. Я из этих. Стал предметом раздражения для шоферов транспортных средств и зависти для пенсионеров. Час езды со скоростью 16 км/час нейтрализует два больших куска торта. Каждую минуту, крутя педали, я сжигаю 12 калорий. Съеденное в кафе пирожное улетучивается через пятнадцать минут. Женщины, которым за тридцать, могли бы таким образом почувствовать, как сбываются мечты.

Велосипед – два колеса, символизирующие демократию стиля жизни. В 1791 году граф де Сиврак построил селерифер – деревянную машину с конской головой, двумя колесами и сиденьем. Педалей у нее не было, зато был кураж у ездока и надежда на то, что потомки врубятся, как довести селерифер до совершенства. В 1995 году я съездил на дачу. Пытаясь найти в сарае рубанок, наткнулся на кладбище домашних велосипедов. Покопавшись в советской рухляди, выбрал наименее пострадавший от времени и ног моего деда уникальный экземпляр с одной работающей скоростью (из трех возможных) и двумя металлическими загогулинами на руле, пародировавших тормоза. Металлолом назывался «Туристом». С точки зрения новаций он недалеко ушел от изобретения графа де Сиврака. Хорошо, что хоть не деревянный. Я смотрел на него, как на беременную кошку, гадая, что скрывается за внешними формами этого существа.

Перемещения по городу напоминали путешествие героя компьютерных игр. Все вокруг намеревались меня сожрать, а я, как пронырливая оса, увиливал от хищных гадов. Особенно «возбуждали» спуски с мостов. Перестроение из ряда в ряд на велосипеде без тормозов занятие не для слабонервных. Особенно когда ты едешь у края дороги, а слева от тебя проносятся автомобили, для водителей которых ты являешься не больше, чем насекомым. Приходилось проявлять чудеса субординации, тестируя вестибулярный аппарат на прочность.

На «Туристе» я вояжировал из одного конца города в другой, потому что выяснил, что так все равно быстрее (и дешевле) чем на общественном транспорте. Ноги заметно окрепли. Высокие военные ботинки, бриджи до колен, безразмерная футболка и красно-желто-оранжевый ранец за плечами, который мне подарила знакомая модельерша, предварительно расписав его маслом и покрыв лаком. Так выглядел велорейсер Павлик в 20 лет.

Я вычислил места в городе, где пасутся стаи бездомных псин. В начале прошлого века для велосипедистов выпускались велодоги – специальные револьверы, чтобы отстреливаться от деревенских собак. Я бы с удовольствием заимел такую волыну, потому что в Питере хватает мест, особенно вдоль Обводного канала, где тебя так и норовит схватить за лодыжку дворняга размером с борова.

На втором курсе института мне пришлось зависнуть на несколько дней у приятельницы, жившей на Проспекте авиаконструкторов. Сейчас там метро выстроили неподалеку, а тогда это было тридевятое царство. Протусовавшись у нее изрядно, насмотревшись на потолок в мелкую трещинку, я отправился пасмурным утром в институт сдавать экзамен по высшей математике. Это был единственный за мою студенческую историю экзаменационный «хвост», который пришлось закрывать в сентябре. Когда я вошел в аудиторию, преподаватель-горец Павел Мкртычан, увидев мой прикид, спросил удивленно:

– Павель, ви что, виходя из дома, в окно не смотрите?

Когда я уезжал к приятельнице, было лето, а когда возвращался обратно, народ чуть ли не в ушанках ходил. За два дня температура опустилась на десять градусов. А Павлик в шортах и футболке, грязный и мокрый, потому что количество луж на дорогах превышает количество времени, которое требуется, чтобы их объехать и успеть на экзамен. Коленки в крови, потому что по дороге я сделал сальто-мортале через «Audi». Иной раз случается тебе ехать спокойно вдоль обочины, и вдруг водила впереди едущего авто решает припарковаться, и резко поворачивает руль вправо, не позаботясь мигнуть габаритами. Так было и в этот раз. Я влетел в капот и приземлился на дорогу, успев подумать, что сейчас меня будут ровнять с асфальтом серьезные парни с серьезными взглядами на дорожные инциденты. К счастью из салона выскочил старичок-боровичок, и, глядя на мои разбитые коленки, стал охать:

– Сынок, ты не ушибся?

Сынок, естественно, ушибся, распорол все предплечья и погнул и без того на ладан дышащее переднее колесо.

Экзамен был сдан почти автоматом, благодаря моему нетоварному внешнему виду.