От красного террора к мафиозному государству: спецслужбы России в борьбе за мировое господство

Мужем дочери Натальи Кончаловской (падчерицы Сергея Михалкова) Екатерины был писатель Юлиан Семенов (Ляндрес, 1931–1991). Его отец, Семен Александрович Ляндрес (1907–1968) с 1930 года работал в ВСНХ и Наркомате тяжелой промышленности; одно время был помощником наркома тяжелой промышленности Орджоникидзе. В середине 1930-х Бухарин пригласил на должность своего заместителя в «Известиях» Ляндреса. В 1942 году Семен Ляндрес был на несколько месяцев арестован. В 1952 году его вновь арестовали и осудили на 8 лет лишения свободы в ИТЛ. Его сын Юлиан бесстрашно добивался освобождения отца. Но Семена Ляндреса освободили только после смерти Сталина в 1954 году, и из лагеря он вернулся инвалидом. В конце 1950-х Ляндрес работал заместителем директора Гослитиздата; в 1960-е годы — заместителем главного редактора журнала «Вопросы литературы».

Юлиан Ляндрес в 1948 году поступил в Московский институт востоковедения. За активную защиту отца его исключили из комсомола и отчислили с 5-го курса института. Завершить образование он смог только после смерти Сталина: преподавал в Московском государственном университете им. М. В. Ломоносова (МГУ) язык пушту и одновременно учился на историческом факультете.

Начиная с 1955 года в различных центральных изданиях стали появляться произведения неизвестного ранее автора Юлиана Семенова. Это был псевдоним, выбранный Юлианом Ляндресом в честь своего горячо любимого отца. Публикации Юлиана Семенова увидели свет в авторитетных советских печатных органах: «Огоньке», «Правде», «Комсомольской правде», «Литературной газете» и «Смене».

В МГУ, где преподавал Юлиан Семенов, обучались студенты разных стран. За ними, как и за профессорско-­преподавательским составом и советскими студентами, бдительно присматривали чекисты. Молодой, энергичный и эрудированный, к тому же чрезвычайно контактный преподаватель редкого языка пушту, с репрессированным отцом, вполне обоснованно заинтересовал госбезопасность. Человек авантюрный, жаждущий многое увидеть и познать, Юлиан Семенов не отверг предложение стать агентом и отправиться в Афганистан. В 1959 году он ступил на афганскую землю.

Где только не побывал Юлиан Семенов, выполняя сложнейшие задания советской разведки. Кроме Афганистана, он работал в Испании во времена правления генерала Франко; в Чили, когда у власти был социалист Альенде; в Парагвае, когда там правил диктатор генерал Стресснер; во Вьетнаме и Лаосе, где был свидетелем партизанской вой­ны. Обо всем, чему он стал свидетелем, он увлекательно писал, но лишь незначительная часть написанного увидела свет. Остальное оседало в архивах советских спецслужб.

Однако Юлиан Семенов трудился не только во благо советской разведки. Прежде всего, он представлял интересы группы Питовранова — Бобкова. Еврей по национальности, с репрессированным отцом, но при этом знающий языки — лучшего агента для проникновения в «сионистские центры» трудно было придумать. Генералы госбезопасности всерьез верили в существование международного еврейского заговора и, как могли, вели с этим призраком вой­ну.

Юлиана Семенова любил и читал Андропов. Эта связка завербованных писателей-­агентов и чекистов в мутные советские времена использовалась и теми, и другими к максимальной взаимной выгоде. Завербованный 5-м Управлением журналист и редактор Виталий Сырокомский, прошедший большую жизненную школу в партийных органах и советской журналистике, тянувший много лет на себе лямку фактического главного редактора «Литературной газеты» (вместо формального главного редактора члена ЦК КПСС Александра Чаковского, вечно писавшего свою «Блокаду»), рассказывал, например, как писатели-­агенты помогали КГБ решить проблему создания зарубежных корреспондентских пунктов, где под прикрытием журналистов должны были работать советские разведчики. Писатели были заинтересованы в корреспондентских пунктах, так как это открывало возможности для заграничных командировок. Чекисты — по той же причине.

Если верить Сырокомскому, идея создания корпунктов принадлежала именно ему. Однако не исключено, что Сырокомский здесь неоткровенен, и идея, конечно же, исходила из КГБ. Сырокомский пишет:

У «ЛГ» не было своих зарубежных собкоров [...] Я предложил создать совместно с КГБ корпункты в США, Англии, ФРГ и Франции. КГБ, благодаря этому, получит еще «четыре крыши», а мы станем получать оперативные материалы из четырех ведущих стран Запада. Потребовал, чтобы «Чак» [Чаковский] позвонил Андропову. Ю[рий] В[ладимирович] сразу оценил ситуацию.

— Не вешайте трубку, Александр Борисович.