От красного террора к мафиозному государству: спецслужбы России в борьбе за мировое господство

Министром обороны был назначен полковник Ватанджар, но эта ноша оказалась ему не по плечу. Это усугублялось еще и тем, что к лету 1979 года сформировалась так называемая «четверка» молодых министров, в которую входил и Ватанджар, и которая не очень утруждала себя работой. Неформальным лидером «четверки» — а чаще ее называли «бандой четырех» — являлся руководитель Службы государственной безопасности Сарвари. В нее также входили министр связи Гулябзой и министр по делам границ Шерджан. Жизненная философия этой «четверки» сводилась к принципу, который они заявили сами: «Мы совершили революцию, мы еще молоды и можем погулять».

На их совести фатальная ссора Тараки с Амином, неоднократные попытки покушений на Амина, попытки поднять мятеж в ряде армейских гарнизонов. Все это не обходилось без влияния наших спецслужб.

Тараки гордился своими молодыми министрами и по-отцовски любил их, прощал их шалости и пьянство. В то же время Амин, как председатель правительства, строго спрашивал с них за упущения по работе, за разгульный образ жизни. Именно с этого начались разногласия между Тараки и Амином, разногласия теперь уже внутри самой фракции «Хальк».

Я и сейчас, спустя двадцать лет, не могу понять, почему представители наших спецслужб в Кабуле так опекали этих раскольников, получали от них неправдивую информацию о положении дел в армии, снабжали этой информацией советских руководителей. В конце концов эта четверка, когда она окончательно обанкротилась, была тайно перемещена в Советский Союз.

В НДПА на момент ввода советских вой­ск в страну существовало две фракции: «Парчам» («Знамя») и «Хальк» («Народ»). Фракция «Парчам» представляла немногочисленную афганскую интеллигенцию, в то время как «Хальк» объединяла в своем составе многочисленное крестьянство и незначительный «пролетариат». Между лидерами фракций Кармалем и Амином шла непримиримая борьба за власть. В результате этой борьбы Кармаль после «апрельской революции», летом 1978 года, был отправлен послом в Чехословакию, а осенью был смещен со своего поста и остался в эмиграции.

При создании партийных организаций в афганской армии насчитывалось всего 1973 члена НДПА, из них 6 % принадлежало к фракции «Парчам» и 94 % — к фракции «Хальк». В период, когда партия находилась в под­полье, Амин вел в армии подпольную работу. С той поры традиционно его влияние там было значительным. При этом Амин был абсолютно просоветским политическим лидером. К СССР Амин относился с уважением и стремился все советское внедрять у себя безо всяких колебаний, хотя это не всегда соответствовало специфическим условиям Афганистана и политической обстановке. У него было два святых праздника в году, когда он мог позволить себе употребить спиртное: 7 ноября и 9 мая.

На свое несчастье Амин дважды учился в США. В 1957 году он получил диплом магистра Колумбийского университете по специальности «организация и управление школьным образованием». В 1962 году он вернулся в Колумбийский университет для защиты диссертации. Однако, не завершив написание научной работы, в 1965 году отбыл в Афганистан.

Учеба Амина в Колумбийском университете стала удобным поводом для обвинения его в сотрудничесте с ЦРУ, о чем Б. С. Иванов, как о доказанном факте, сообщил не только Андропову, но и непосредственно Брежневу. Военный специалист, бывший главный военный советник вооруженных сил Афганистана генерал-­лейтенант Лев Горелов пишет: