От красного террора к мафиозному государству: спецслужбы России в борьбе за мировое господство

29 апреля [1991 года]. Чудный день. Сижу на террасе гостиницы «Кинг Давид» (в ней, естественно, остановился Руцкой), пью кофе, жду развития событий. И они начинают развиваться. Из окна мне машет Кобзон, потом спускается. Выражает удивление, что посол России ничего не делает для вызволения из тюрьмы прекрасного человека Шабтая Калмановича. Излагает историю и настоящее положение дел. По просьбе Кобзона к израильскому руководству обращались: министр внутренних дел СССР Б. Пуго, вице-президент СССР Г. Янаев, народный депутат СССР Е. Примаков, премьер-­министр Украины В. Фокин, министр культуры СССР Н. Губенко, вице-президент РСФСР А. Руцкой. Не уверен, что был (или есть) еще «бывший гражданин СССР», о судьбе которого так заботились официальные лица... 13 мая с надежной оказией [я] направил приватное письмо директору СВР:

«Дорогой Женя! Тут на меня наседает “общественность” (и наша, например, Кобзон, и не наша) по поводу Калмановича. Почему я не настаиваю на его помиловании? Ответить легко — нет указаний настаивать. Но совестно так отвечать. Тем более, что человек отсидел уже полсрока и серьезно болен. В общем, я совсем было собрался идти к Шамиру, да червь чиновничьей субординации, взращенный в “застойный” и предшествующий ему периоды, не дает покоя. Как бы чего не вышло [...] Какой совет мог бы ты дать мне в этой ситуации? Заранее признателен. Твой Саша».

«Женя» — Евгений Примаков, в то время директор СВР КГБ. «Не знаю, может быть, “оказия” не сработала, — писал Бовин, — но совет до меня не дошел».

«Надежная оказия», безусловно, сработала. Но осторожный Примаков решил не вмешиваться в операцию Бобкова по освобождению Калмановича за пределами того, что он делал официально по службе, потому что это было не ведомственное решение и не официальная операция, а частная — Питовранова и Бобкова.

12 марта 1992 года вице-президент РСФСР Александр Руцкой обратился к Шамиру с письмом по поводу Калмановича:

Уважаемый господин Премьер-­министр!

В августе 1991 года мною было направлено письмо в Ваш адрес, в котором я просил Вас проявить чувство гуманности и освободить по состоянию здоровья бывшего гражданина СССР Шабтая Калмановича, отбывающего наказание в Израиле. Пошел пятый год его заключения. Состояние здоровья резко ухудшилось.

На встрече со мною в сентябре 1991 года г-н Арье Левин заверил меня, что Ш. Калманович будет освобожден на второй день после установления дипломатических отношений между нашими странами. С тех пор прошло достаточно времени, однако позитивного решения данного вопроса не последовало.

В этой связи я вынужден вновь обратиться к Вам с просьбой сделать все от Вас зависящее для досрочного освобождения Ш. Калмановича по состоянию здоровья.

С надеждой на понимание и на скорую встречу с Вами на древней земле Израиля.