От красного террора к мафиозному государству: спецслужбы России в борьбе за мировое господство

Оказавшееся краткосрочным назначение Федорчука на должность председателя КГБ было вехой истории советской госбезопасности. В отличие от Шелепина, Семичастного и Андропова, служивший в госбезопасности с 1939 года Федорчук был кадровым офицером КГБ и нарушал устоявшуюся в последние десятилетия традицию, согласно которой на должность начальника госбезопасности назначались не чекисты, а партийные работники. 26 мая 1982 года традиция эта была окончательно нарушена: с этого дня должности руководителей госбезопасности стали занимать кадровые офицеры спецслужб. И хотя по многим свидетельствам Андропов, Питовранов и Бобков без энтузиазма восприняли назначение Федорчука на должность председателя КГБ, они, безусловно, воспользовались прихотью больного и готовившегося к смерти Брежнева для создания новой системы преемственности, когда ведомством оставались руководить сами чекисты.

Если снятие Андропова с поста председателя КГБ считать повышением, то можно предположить, что по политическим соображениям Политбюро ЦК КПСС не хотело перемещать Андропова на должность генсека партии из кресла председателя КГБ и перевело его заблаговременно 24 мая 1982 года на нейтральную должность секретаря ЦК партии, дабы после смерти Брежнева сделать его генсеком.

Так или иначе, 12 ноября 1982 года состоялся пленум ЦК КПСС, на котором очередным генеральным секретарем был избран Андропов. И уже 17 декабря того же года Федорчук был снят с поста председателя КГБ и назначен министром внутренних дел СССР, вместо отстраненного от должности ненавидимого Андроповым и Бобковым прежнего министра внутренних дел Николая Щёлокова.

По признанию Федорчука, он ненавидел Андропова, платившего ему «той же монетой». Основной причиной неприязненных отношений между ними было несогласие Федорчука с проводимой в стране борьбой с диссидентами, которая, по его мнению, во многом была инспирирована органами госбезопасности. Впрочем, интервью Федорчука относилось к 2006 году. Хвастаться преследованием диссидентов в те годы было уже не в моде, да и искренности не требовалось.

Организатором развязанной в стране кампании по искоренению диссидентства был начальник 5-го Управления КГБ Бобков, во всем находивший поддержку Андропова. В силу этого сохранившаяся связка Бобков — Андропов исходно представляла для Федорчука серьезную угрозу и действительно завершилась его смещением с должности председателя КГБ. Преемником Федорчука стал генерал армии Виктор Михайлович Чебриков, значительно уступавший своему первому заместителю Бобкову в интеллектуальном и профессиональном планах, а потому Бобков стал фактическим руководителем КГБ, тем более что к Чебрикову Бобков внедрил сотрудника 5-го Управления Евгения Быстрова, вставшего во главе 12-го отдела КГБ, осуществлявшего слуховой контроль за телефонной и факсовой связью и прослушиваемыми помещениями. Благодаря этому Бобков имел возможность оперативного получения информации «из первых рук».

Занятие Андроповым поста сначала генсека, а затем «президента» страны стало триумфом госбезопасности в Советском Союзе. Впервые с 1917 года руководитель чекистов сумел занять должность главы государства. Это не удалось никому из его предшественников: ни Дзержинс­кому, участвовавшему в заговоре по отравлению Ленина и шедшему затем во главе похоронной процессии, ни Берии, руководившему заговором по устранению Сталина.

К 1982–1983 годам КГБ через институт ОДР инфильтрировал все сферы жизни и деятельности советского государства, пронизал общество своей агентурой и оставил нерешенной лишь одну формально стоящую перед госбезопасностью задачу: ликвидацию монополии коммунистической партии на власть и устранение политического контроля компартии над КГБ. Проживи Андропов еще ­какое-то время, эта задача, безусловно, была бы решена госбезопасностью незаметно для страны и с выгодой для ведомства. Но 9 февраля 1984 года председатель президиума Верховного Совета СССР и генеральный секретарь ЦК КПСС, сосредоточивший в своих руках всю полноту власти в государстве, умер от продолжавшейся много лет болезни почек.

После смерти Сталина и Берии для Питовранова это была самая большая потеря. Ушел из жизни его ставленник, его надежда, его президент страны. Со смертью Андропова выскользнула из рук уже захваченная власть — и лично Питоврановым, и госбезопасностью, как государственным институтом. В очередной раз инициативу перехватила партия: «президентом» с приставкой и. о. стал никому не известный человек — Василий Кузнецов. Генсеком — старший в очереди кремлевских старцев — Константин Черненко. Впрочем, уже через два месяца после своего назначения на должность генсека, 11 апреля 1984 года, Черненко, подобно Андропову и Брежневу до него, стал еще и «президентом», что не могло не указать на определенную тенденцию: всех последних генсеков КПСС просто «тянуло» стать «президентами».