От красного террора к мафиозному государству: спецслужбы России в борьбе за мировое господство

Самым подлым ударом по «Альфе» стали события в Вильнюсе в январе 1991 года. По приказу из Кремля мы взяли штурмом захваченный литовскими националистами телецентр. При этом впервые за десять лет погиб наш боевой товарищ Виктор Шацких. Но мало того, что по возвращении в Москву нас никто не встретил, так Горбачев тогда на весь мир заявил, что не посылал «Альфу» в Вильнюс. Мы восприняли это как предательство.

Действительно, Горбачев в Вильнюс «Альфу» не посылал. Ее послал Бобков.

Виктора Шацких убили выстрелом в спину из автомата Калашникова, оружия, которого не имели оборонявшие телебашню литовские восставшие, но к этому сюжету мы вернемся позже.

Из-за провала вильнюсской и бакинской операций генералу армии Бобкову пришлось в буквальном смысле умыть обагренные кровью руки. 20 февраля 1991 года он подал рапорт об увольнении со службы в КГБ (и ушел в действующий резерв). 29 февраля указом президента СССР Горбачева Бобкова уволили. Он перешел в заблаговременно созданную им для себя еще в 1989 году структуру «Мост».

Еще одной из ударных структур Бобкова было общество «Память». После ее создания КГБ переориентировал Дмитрия Васильева на национальные проблемы. Оперативную связь с ним и руководство его деятельностью осуществляли офицеры-­оперативники 2-го отдела 5-го Управления КГБ. О деятельности «Памяти» регулярно информировалось руководство КГБ и центральные партийные органы страны. Вот что писал об этом член Политбюро и ближайший соратник Горбачева Александр Яковлев, вспоминая свой разговор с председателем КГБ Чебриковым:

Из его рассуждений я уловил, хотя Виктор Михайлович не называл фамилий, что немало людей из агентуры КГБ внедрено в демократическое движение. Единственное, что я узнал в конкретном плане, так это историю создания общества «Память» и задачи, которые ставились перед этим обществом365.

В 1987 году члены этой организации на Манежной площади Москвы провели массовый митинг в поддержку перестройки, а руководство «фронта» было принято первым секретарем Московского горкома КПСС Ельциным. Вскоре в ряде городов России были образованы одноименные националистические организации, также подконтрольные госбезопасности.

В октябре 1990 года контролируемый Бобковым Баркашов вместе с рядом членов контролируемой госбезопасностью «Памяти» основали движение, получившее название «Русское национальное единство» (РНЕ), ставшее объединением националистов-­боевиков. Идеология РНЕ по своему содержанию являлась фашистской, а «гвардейцы Баркашова» обязаны были присягать на верность «вождю». Во время путча августа 1991 года Баркашов в числе первых поддержал ГКЧП, отправив соответствующую телеграмму вице-президенту СССР Янаеву, одному из главных участников заговора. В 1993 году, за несколько месяцев до вооруженного штурма Белого Дома правительственными вой­сками, Баркашов заявил о политической поддержке членов Верховного Совета РФ, отметив, что при необходимости руководимое им РНЕ окажет Верховному Совету вооруженную помощь.

В это время группе Питовранова нужным и подконтрольным человеком в кресле президента России виделся вице-президент Руцкой, формально являвшийся преемником Ельцина на посту главы государства. Осталось только добиться отставки президента.

Операция была многоходовой. Одним из звеньев ее стало устранение двух преданных Ельцину (как казалось заговорщикам) силовых министров, поднявшихся на революционной волне августа 1991 года: министра государственной безопасности Виктора Баранникова и министра внутренних дел Андрея Дунаева. В дни противостояния ГКЧП Баранников и Дунаев организовали защиту Белого Дома силами подчиненных им милицейских подразделений и курсантов милицейских школ, руководили операцией по возвращению президента СССР Горбачева из Фороса, участвовали в арестах председателя КГБ Крючкова и министра обороны СССР Язова.

К операции по смещению Баранникова и Дунаева подключили многочисленных агентов госбезопасности. Через много лет после описываемых событий бывший руководитель администрации президента Ельцина Сергей Филатов напишет: «Меня постоянно преследует ощущение, что в деле Баранникова мы сами попали в ­чью-то разработку».

Это была разработка госбезопасности, организованная Питоврановым и Бобковым через завербованного ими агента Бирштейна. По иронии судьбы жертвой этой операции в конечном итоге оказался еще и Руцкой.