От красного террора к мафиозному государству: спецслужбы России в борьбе за мировое господство

На посту руководителя вооруженных сил ему суждено было оставаться недолго [...] Но за эти немногие месяцы Фрунзе проявил слишком большую независимость, охраняя армию от опеки ГПУ [...]. Несомненно, Фрунзе стремился освободить командный состав от ГПУ и ликвидировал в довольно короткий срок комиссарский корпус.

Следует отметить, что к этому времени Дзержинский уже сосредоточил в своих руках «необъятную власть». До февраля 1922 года он был председателем ВЧК. С 1 марта 1922 года — председателем ГПУ при НКВД РСФСР (с 15 ноября 1923 года — председателем ОГПУ СССР при СНК СССР). С 30 марта 1919 года Дзержинский еще и нарком внутренних дел РСФСР (всесоюзное НКВД не было основано даже после образования СССР; его создали только в 1934 году). С апреля 1921 года Дзержинский еще и нарком путей сообщения сначала РСФСР, затем СССР. Со 2 февраля 1924 года — вскоре после смерти Ленина — еще и председатель Высшего совета народного хозяйства (ВСНХ) — органа, через который Дзержинский планировал перенять функции ослабленного после смерти Ленина Совнаркома и так встать во главе государства (Сталин пошел по тому же пути, только стал главой государства через Секретариат ЦК партии).

Сталин не готов был терпеть такое соперничество и не планировал ждать, пока его отравят. 20 июля 1926 года Дзержинский скоропостижно скончался, по официальной версии от сердечного приступа. Ему было 48 лет.

Слухи о том, что Дзержинский умер не своей смертью, ходили давно. Вот что писал 1 сентября 1954 года Борис Николаевский известному российскому социал-­демократу, публицисту и общественному деятелю эмиграции, автору нескольких книг о Ленине Н. В. Валентинову-­Вольскому:

Относительно отравления Дзержинского я сам отказался верить, [...] но после этого я слышал ту же историю [...] от человека, стоявшего во главе одной из групп аппарата — Георгия Маленкова, секретаря ЦК партии. Теперь наткнулся в заметках Рейсса [советского разведчика, сбежавшего на Запад и убитого по приказу Сталина в Швейцарии в сентябре 1937 года] на слова наркома НКВД Николая Ежова, что «Дзержинский был ненадежен». В этих условиях я теперь не столь категоричен в отрицании возможности отравления [...] Я знаю, что Дзержинский сопротивлялся подчинению ГПУ контролю Сталина [...] Я знаю, далее, что сталинский аппарат на большие операции был пущен с осени 1926 г. [т.е. после смерти Дзержинского], что аппарат за границей Сталин себе подчинил в 1927–28 гг. Что смертью Дзержинского Сталин воспользовался, это несомненно, т.е. смерть Дзержинского была ему выгодна213.

Как и в случае с отравлением Ленина, самые веские доказательства в пользу гипотезы об убийстве Дзержинского предъявил нам сам Сталин. 2 июня 1937 года он выступил с обширной речью о раскрытии военно-­политического заговора (так называемого «Заговора Тухачевского») на расширенном заседании Военного совета при наркоме обороны. Дзержинского на этом совещании Сталин назвал «троцкистом», то есть отнес его к высшей категории врагов, и рассказал о нем:

Часто говорят, в 1922 году ­такой-то голосовал за Троцкого. [...] Дзержинский [тоже] голосовал за Троцкого, не просто голосовал, а открыто Троцкого поддерживал при Ленине против Ленина. Вы это знаете? Он не был человеком, который мог бы оставаться пассивным в ­чем-либо. Это был очень активный троцкист, и все ГПУ он хотел поднять на защиту Троцкого. Это ему не удалось214.