От кутюр

Анна стояла рядом, держа в руках поднос с бинтами и инструментами, необходимыми для извлечения пули.

— Начинай же, Арли, — цыдил Фарнезе сквозь зубы, — или я сам вырву ее зубами…

— Дорогой друг, — сказал Арли вдумчиво, — я не понимаю, почему ты прячешься от врачей, однако я согласен избавить тебя от боли, или хотя бы притупить ее насколько, чтобы она не пугала нас…

Зазвонил мобильный. Анна поставила поднос на стол и, достав телефон из кармашка фартука, ответила на звонок. Звонила Эллис. Оказалось, что она уже в Лондоне. Ее голос вернул Анну из римской реальности в лондонскую обыденность. Паркер был в шоке оттого, что Анна связалась с Фарнезе. Звонили от русского олигарха, спрашивали, выйдет ли Анна на работу после каникул.

— Эллис, позвони через час, — тихо попросила Анна. — Сейчас мне некогда…

«Через час? Хм! Я тут прочитала, что Фарнезе, кроме всего прочего, посвящен в тантру! Вы еще там не достигли просветления?» — захихикала Эллис препротивно. Анна разозлилась и решила на этот раз не смущаться:

— Тебе желаю такого же просветления! Не просветления, а освобождения. Если берешься о чем-то говорить, будь точна в терминах, — и прервала разговор.

Чуткий Арли скривил красивые губы в усмешке:

— Не нервничайте. Она просто завидует…

— Скорее, шутит не к месту, — ответила Анна, снова взяв поднос и подойдя к Арли. — Жду ваших указаний, мистер Арли…

— Начнем через минуту! Успокойтесь, пожалуйста, мне не нужны ваши дрожащие руки…

Он ожидающе смотрел на нее большими, миндалевидными глазами, полными ума и некоторой надменности. Понял, что она вся на нервах, впрочем, не без причины; раненый Фарнезе, которого она все же смогла перевезти из Торре-Аннунциата в Рим, не самый лучший «рождественский подарок».

Когда Арли узнал, что его друг ранен и летит в Рим, он оставил все свои дела в Париже и вылетел в Рим, чтобы помочь ему. Он никак не ожидал увидеть Фарнезе опирающимся на руку женщины. Обычно женщины «опирались» на него, в смысле метафизики чувств и секса Настроение у Паоло было паршивое. Настроение лопнувшего фурункула, — боль, раздражение, нервозность. Кто такая Анна и как она оказалась рядом с ним, Арли удалось узнать лишь от самой Анны.

Друг на его осторожный вопрос на ухо, ответил громко и вспыльчиво:

— Это бесформенная материя! Я намерен придать ей форму…

Узнав, где и при каких обстоятельствах Фарнезе встретил Анну, Арли развел руками и рассмеялся:

— Почти космическая встреча!

К вечеру, благодаря операции по извлечению пули, удачно произведенной Арли, Фарнезе твердо стоял на ногах и уже смог принять гостей. Его пришли навестить молодые люди и юные девушки, придерживающиеся реакционных взглядов. Девушки были своеобразно обласканы своим «гуру», каждая из них получила по поцелую в щечку и шлепок по попе. Наверное, подобное вольное обращение считалось честью в их среде. А молодые люди буквально растерзали рукопись Фарнезе, жаждая прочесть ее.

«Главным» в этой «гвардии» был Антонио Сатти. Молодой журналист, пишущий для эзотерического журнала «Свет Италии», в остальном, кажется, праздный и высокомерный персонаж. Но Фарнезе общался с ним особенно близко, и даже представил его Анне.

— Тони талантливый молодой человек. Эзотерик, так что не удивляйся его пылкости и усердию в вопросах, которые выходят за грань материализма, — сказал он, подводя Анну к нему. — Глядя на него, ты видишь меня в молодости…

Сатти учтиво пожал Анне руку, не забыв при этом окинуть ее оценивающим взглядом. Красивый, стройный и энергичный, с «орлиным» носом и черными глазами, он, правда, чем-то походил на Фарнезе.

— На какие темы вы пишите? — спросила Анна у Сатти, после того, как они познакомились.

— Эзотерика, инициация, тайные доктрины… — ответил он, с некоторой осторожностью косясь на своего «гуру». Тот кивнул, разрешая ему приоткрыть некоторые подробности.

— Хм, должно быть интересно…

— Женщинам в той стороне нечего делать, — добавил Фарнезе компетентно. — Место женщины в постели и на кухне…

В квартире стало шумно и весело. Но Анна предпочла пойти на кухню, ей были неприятны вольности Фарнезе в отношении девушек. Они висли на нем, сидели у него на коленях, что-то шептали ему на ухо, а она ревновала. Чувство похожее на удушье сжимало ее сердце и горло.

Учтивый Арли пришел успокоить ее. Все это время он вел себя тихо, наблюдая за возней вокруг своего друга со стороны; то стоял у окна, скрестив на груди руки, то сидел на стуле, закинув ногу на ногу; очень высокий, с узким гладким лицом и пронзительно внимательными глазами.

Теперь Шарль стоял у нее за спиной и говорил с сильным французским акцентом:

— Мадмуазель Анна, Паоло просто хочет быть любезным с ними на их уровне…

— Я знаю…, - смутилась Анна, и занялась приготовлением кофе на всех.

— Паоло аристократ до кончиков волос, — продолжил Арли, — уж я-то знаю, как он строг к себе. К другим он снисходителен…

— Со мной он не такой, — грустно усмехнулась Анна.

— Было бы очень странно, если бы он чмокнул вас в щеку и оттолкнул от себя шлепком по заду, — заметил умница Арли, усмехнувшись. — Право же, странно и смешно! И обидно для вас…