От кутюр

Она знала вице-президента Дональда Хартли Паркера, еще когда он был младшим конгрессменом от штата Пенсильвания.

— Вношу поправку… трем самым влиятельным в мире моды женщинам, — галантно произнес тот. — Я надеюсь уговорить одну из вас возглавить Музей американской моды…

— Я еще не готова для музея, — перебила Марти. — Поговори с Сильвией.

— Мне вполне хватает «Высокой моды», — отрезала Сильвия.

— Это верно, — согласилась Марти. — Возможно, это даже чуть больше, чем вам нужно. Но правительственная работа очень надежна, и, держу пари, они назначают хорошую пенсию, — мягко ввернула Марти. — Вам и в самом деле стоит об этом подумать.

— Почему бы вам не отправиться к черту или обратно в Беверли-Хиллз — куда похуже? — рявкнула на Марти Сильвия.

— Дорогая, разве я вас чем-то задела? — Марти наслаждалась собой. — Ведь мы пришли сюда развлечься, побыть в компании друг друга. Какой стыд. Я огорчена.

Когда разъяренная Сильвия удалилась, Миранда Дант наклонилась к Марти:

— Ты что-то уж очень сильно навалилась на эту гарпию.

— Да. Да, навалилась. — И Марти лукаво улыбнулась.

— У нее сегодня, похоже, трудный вечер, — заметила жена вице-президента. — А из-за чего произошла эта сцена с молоденькой красоткой? Я не знаю ее имени.

— Мелисса Фентон.

— Я слышала только обрывки разговора.

— В этом здании все слышали только обрывки разговора, Миранда. По всей видимости, как ни трудно в это поверить, Мелисса — единственный человек на земле, которому нравится Сильвия Хэррингтон.

— Бог мой! Бедное дитя! — засмеялась Миранда.

— Как жаль, что не все женщины встречают в жизни таких великолепных мужчин, как мой Сол и твой Донни. Для меня Сол — единственный мужчина. Донни, с другой стороны…

— Номер шестой, — сказала Миранда.

— Но он — вице-президент, — добавила Марти.

— Мой самый первый вице-президент.

Обе женщины повернулись к Марселле.

— А ты что скажешь? Мы слышали, что в твоей жизни тоже был некто высокий и красивый, — сказала Миранда.

— Должно быть, это обо мне, — заметил, присоединяясь к беседе, Берт Рэнс. — Здравствуй, Марселла. Здравствуй, Диана. Ты меня помнишь?

— Я в первый раз вижу вас одетым, — чопорно проговорила Диана.

Мать бросила на нее предостерегающий взгляд.

— О-о-о! Расскажи-ка поподробнее, — проворковала Марти.

— Рассказывать особенно нечего. Там ничего такого не было, — ответила Диана.

— Ох! — состроил гримасу Берт.

— Диана! — Марселла вложила в свою интонацию» строгое предупреждение.

— Извини, мама. Я хочу пойти познакомиться с Миком Джаггером. Я с ним еще не знакома.

Юная копия своей матери, сияя, направилась к рок-звезде, которая развлекала свою компанию в дальнем углу «Шестерок».

— Что я ей такого сделал? — спросил Берт.

— Это не ты. Это я, — объяснила Марселла. — Она ревнует меня к тебе. Я так долго ею пренебрегала, что теперь она боится, как бы у нас с тобой что-нибудь не вышло.

— А у нас может что-нибудь выйти? — спросил Берт.

— Нет… — довольно нерешительно протянула Марселла.

— Почему?

— Я ее должница, Берт. Я никогда не давала себе труда быть матерью. Она хочет, чтобы я принадлежала только ей, и собирается забирать себе все, что останется от меня после работы.

— Значит, для меня времени не останется, — печально произнес Берт.

— Не останется, — покачала головой Марселла.

— Ну, это мы еще посмотрим, — решительно заявил Берт, поднимая свой бокал в насмешливом приветствии.

Глава 14

Через несколько дней после вечеринки Спенса Марселла и Диана ехали в такси по направлению к международному аэропорту Кеннеди, из которого самолеты отправлялись во все концы света. Диана согласилась вернуться в Огайо, и у нее был билет до Кливленда, где ее должна была встретить бабушка. А летом будущего года, окончив школу, она собиралась вернуться в Нью-Йорк навсегда.

Марселла летела в Париж.

— Мама, — сказала Диана, — мне кажется, что я жила здесь всю свою жизнь.

— Так и есть. Нью-Йорк делает это с каждым. Он становится для человека или самым жестоким местом в мире, или принимает сразу же и дарит ощущение того, что ты всегда жил здесь.

— Похоже на цитату из твоей колонки.

— Я так и напишу, — улыбнулась дочери Марселла.

Такси остановилось у здания «Американских авиалиний», и Диана выпрыгнула из потрепанной желтой машины. Прошло чуть больше недели, но ничего не осталось от той девочки, которая в синих джинсах появилась у двери материнской квартиры. Марселла посмотрела на дочь и подумала: «В ней есть шик. Избитое слово, но в ней действительно есть шик». Открылся багажник, и оттуда извлекли четыре кожаных чемодана Дианы.

— Что ты будешь делать в Кенфилде с вечерними платьями? — спросила Марселла.

— Я буду их носить, и пусть все завидуют.

Диана улыбнулась, и Марселла осознала, что скоро эту улыбку увидят миллионы людей. Ее дочь станет моделью. Это было очевидно.

— Тряпичница.

— Мать — тряпичница, — прежде чем повернуться, парировала Диана.

— Леди. — Водитель знал, что скоро полиция прикажет ему освободить оживленную подъездную дорожку.

Марселла посмотрела вслед дочери, исчезающей в толпе, которая спешила на посадку в самолеты до Кливленда, Питтсбурга и Детройта.