От кутюр

Сильвия Хэррингтон стояла у подъезда дома, в котором находилась ее квартира, и смотрела на снег, укрывший серую Восточную пятьдесят девятую улицу ослепительным ковром. Лимузина для нее не было.

Впервые за многие годы — точнее, за десятилетия — Сильвия пошла пешком. Но шла она, по-прежнему сохраняя уверенную осанку и походку Хэррингтон. Она глубоко вдохнула необыкновенно чистый воздух.

— Я не побеждена, — сказала она себе, направляясь к Первой авеню. — Думаю, меня нельзя победить.

Сильвия Хэррингтон находилась не в конце пути, она начинала новый путь.

— Марселла Тодд. — Она тихо произнесла это имя, проходя под мостом Пятьдесят девятой улицы. Ее ноги решительно ступали по свежему снегу. — Она всего лишь забирает то, что имела я. Посмотрим, удастся ли ей это удержать. Увидим, знает ли она, что получила и что я собираюсь забрать у нее назад.

На следующее утро Марселла Тодд не уехала с фермы Берта Рэнса. Метель, из тех, что случаются в конце зимы, на фут завалила снегом подъездную дорожку.

— Не переживай, — успокоил ее Берт. — Через несколько часов я расчищу дорогу с помощью трактора, и ты вернешься в город.

Он исчез в сарае и через несколько минут выехал оттуда верхом на почтенном тракторе, который был частью фермы гораздо дольше, чем Берт был ее хозяином.

Марселла смотрела, как Берт методично разгребает снег прикрепленным к трактору отвалом. Казалось, он полностью ушел в работу. Это было видно по его удовлетворенному и спокойному лицу. Такой Берт был ей незнаком. Этот человек, который управлял империей, стоившей сотни миллионов долларов, человек, который отдавал приказы совету директоров, необычайно мирно смотрелся за рулем этого допотопного механизма. Таким Марселла его никогда не видела. «Берт нашел здесь свой мир, — подумала она. — У него есть власть и успех, но он… он научился радоваться таким простым вещам».

Глушитель в тракторе почти не работал, и шум мотора эхом разносился среди деревьев. Даже когда трактор скрывался из виду на извилистой дорожке, Марселла знала, что Берт работает, расчищая дорогу во внешний мир. И где-то в глубине души Марселла засомневалась, хочет ли она вернуться в этот внешний мир.

Она любила этого человека и знала, что он любит ее. Но когда он попросил ее стать его женой, она испугалась потерять свободу и независимость. Этот страх оказался сильнее желания получить его любовь. Ну почему же всегда приходится чем-то поступаться?

Марселла решила прогуляться по чистому снегу. Насколько же отличается деревенский снег от снега в городе! В городе он недолговечным покрытием лежит на тротуарах, чтобы его запачкали и до смерти затоптали ноги честолюбцев. А этот снег свободен, он вздымается сугробами и лежит так неделями, даже когда погода теплеет. Здесь снегу позволено вести себя, как и полагается снегу, здесь он не превращается мгновенно в слякоть.

Берт все еще трудился где-то в отдалении. Она слышала, как трактор прокладывает дорогу к цивилизации, ее цивилизации. Марселла решила справиться, как дела в офисе. Она вернулась в дом и набрала номер Джейн Колдуэлл.

Джейн, казалось, только и ждала ее звонка.

— Сегодня утром мне позвонила Сильвия Хэррингтон, — начала Джейн. — Она просила моей помощи. Они с Ричардом Баркли создали инвестиционную группу, чтобы сделать предложение о покупке «Высокой моды».

«Значит, здесь Берт был прав», — подумала Марселла.

— Чего они хотели от вас? — спросила она.

— Они хотели, чтобы я сообщала им, что происходит в редакции. Они хотели знать, что вы собираетесь делать, — как о само собой разумеющемся сказала Джейн.

— И вы отказались, — сказала Марселла.

— Нет, — ответила Джейн. — Я сказала, что подумаю над их предложением. Для меня, возможно, будет неплохо сохранить с ними отношения.

— Да, возможно.

Марселлу затошнило. Вот Джейн, одна из самых честных женщин, каких когда-либо знала Марселла, и она поступается своими принципами и желанием помочь Марселле взять контроль над «Высокой модой» в свои руки. Или просто остается на нужной стороне, на стороне людей, которые очень скоро вернутся и снова воцарятся в журнале. Марселла закрыла глаза. Почему ей приходится жить в мире, где люди постоянно должны просчитывать скрытые мотивы поступков других людей? Что случилось с честностью?

Еще больше часа после звонка Джейн мысли Марселлы текли в этом направлении. Она так глубоко погрузилась в размышления, что не услышала, как прекратил рокотать трактор. Только услышав шаги на крыльце и стук в дверь, она поняла, что Берт закончил расчищать дорожку.

— Знаешь, я все думаю, — сказал Берт.

— Я тоже. — Марселла подняла глаза на человека, которого любила.

— Я не могу заставить тебя решать, как жить. Я это понимаю. Я сейчас работал на тракторе и пытался представить, что было бы, если бы мы поменялись местами… и ты просила бы меня бросить работу… правда, это не совсем одно и то же, — сказал Берт. — Мои компании — это я. Я их создал, я ими владею. Это нельзя сравнивать.

Он печально посмотрел на Марселлу.