От легенды до легенды (сборник)

Рыжжет перебрался на спинку моего сиденья, Хьорн составил ему компанию с другой стороны моей головы, Трусь распушилась на коленях. Все трое читали предназначенное не им письмо. Только Терч, усевшись на задние лапы, радостно рассматривала юного гонца, склоняя голову то к одному плечу, то к другому. Она наверняка представляла, как весело можно было бы побегать с юношей во дворе, играя в мяч. Посланец бледнел, краснел и явно видел себя в роли зайца при борзой.

— Ответ будет завтра, — провозгласила магесса Миарра. — Трусь, проводи молодого человека в комнату для гостей и возвращайся. Есть что обсудить.

Думаю, юноша предпочел бы ночевать под открытым небом, нежели в чародейском логове. Тем не менее здесь ему ничего не грозит, а удобства — свет, вода, тепло и канализация, созданные еще моими предками, — работают исправно. Замок вообще меня переживет: сам себя обслуживает, сам себя защищает. Умели же маги-предки творить!..

Ну ладно, хватит ныть, Миарра.

2

Письмо лежало на низком столике мореного вишневого дерева, опять-таки наследственном. Три листа, исписанные моим коронованным родственником Румиэлем Четвертым собственноручно, причем почему-то каждый с одной стороны. Впрочем, удобно — я положила листы рядом и могла охватить текст одним взглядом. Три прямоугольника на темно-красной с коричневыми прожилками столешнице были ослепительно-белыми, как ледники высоко в горах. Казалось, тонкие листы придавили стол, еще немного — изящная резная ножка не выдержит, темный столик покосится и три тяжелые бумажные льдины рухнут на пол и разлетятся на мелкие куски…

«Достопочтенная Миарра…»

Да, дорогой Румиэль вежлив. Называет меня достопочтенной, несмотря на то что в битве против превосходящего наше по силам войска напавшего на нас королевства Корн толку от моей магии было ноль целых и еще меньше десятых. Каким-то чудом тогда молодой король сумел закончить войну без лишних потерь со стороны Россошата. Впрочем, какое там чудо — собственный ум и работа от зари до зари.

«сообщить, что у вас появился прекрасный шанс проявить свои магические способности и взять реванш за прежние неудачи…»

Как маг в той войне я провалилась окончательно и бесповоротно. Корн рассчитал верно, и у него были преимущества: внезапность и сила. Конечно, король-отец умер не в одночасье, а, как говорится, после долгой и продолжительной болезни. Но войска Корна давно выжидали на границе, а наши шпионы оказались такими же шпионами, как я магессой, — не успели, проморгали, не сообразили вовремя… Так молодой Румиэль, едва короновавшись, попал на фронт.

Но у Корна были приличные маги, которые знали, как махать волшебными палками. А у Россошата — только потуги на магию в моем лице. Румиэлю это чуть не стоило жизни, а он все еще на меня надеется…

«…Сначала крестьяне, живущие в нижнем течении реки Игрель, что на границе с Корном, пожаловались на опустошения, причиняемые их стадам. Местные владетели не придали значения их словам, считая, что таким образом крестьяне норовят уклониться от уплаты налогов и сборов. Затем чудовище нанесло визиты в замки нескольких королевских вассалов, заслуживающих всяческого доверия. Пока люди находились в панике, дракон сбросил письма и улетел…»

Опять письма. Грамотные все стали, даже драконы.

«…вопреки распространенным легендам, дракон не требует себе в жертву принцессу. Этот монстр возжелал принца — и непременно королевской крови!»

Хорошенькое желание, должна заметить. Ибо у дорогого моего Румиэля четыре дочери, и лишь немногим более трех лет назад королева осчастливила его и всю страну принцем-наследником Ульемом.

«Мы и двор… не стерпев оскорбления… отряд из двадцати вооруженных панцирных рыцарей выехал незамедлительно…»