От легенды до легенды (сборник)

«Так вот как оно выглядит, когда женщина смотрит на тебя с любовью!» — потрясенно думаешь ты.

И завидуешь Хести. Потому что это на него она будет так смотреть всю свою жизнь. На него, а не на тебя. Что ж, наверное, он заслужил. Ты задумчиво вертишь в руке магический кинжал, его рукоять ледяная… все еще ледяная…

«Так и руку отморозить недолго», — думаешь ты, засовывая кинжал за пояс.

Роуни возвращается быстро. И сама посыпает пол.

— Я ничего не нашла, чтоб ее набрать, так принесла… — говорит Роуни, отряхивая руки.

— Хорошо, — киваешь ты. — Теперь отправляйся в мою спальню. Я приду позже. Когда доложу отцу, что выполнил свой долг. Завтра я придумаю, как тебе выбраться отсюда. Дам денег, напишу подорожную, и езжай, ищи своего Хести. А найдешь — уезжайте подальше. Лучше всего — вообще из страны.

Она кивает. И уходит.

А ты бредешь на реку и с размаху швыряешь в воду магический кинжал. Вода принимает его почти без всплеска.

«Лишь бы маг ничего не проведал».

* * *

— Там оказалось не так уж мало пепла, — сообщаешь ты отцу.

— Ты… что-нибудь почувствовал? — с тревогой спрашивает он. — После того как… ударил?

Ты киваешь.

— Что ты почувствовал? — продолжает он.

— Почувствовал, что я прав, — отвечаешь ты.

Он светлеет лицом. Он рад. Он обнимает тебя.

— Я горжусь тобой! — шепчет он.

Он не понимает, что ты имеешь в виду нечто совершенно иное. Ты не собираешься ничего объяснять. Ты не солгал. Ты просто не сказал правды. Или… все-таки солгал? Тогда почему ты не испытываешь чувства вины? Ты не знаешь ответа. Ты не уверен, что тебе нужен ответ. Что сделано, то сделано.

А потом ты отправляешься в свою спальню, и тебя встречает Роуни. Ты ложишься с ней, как много раз до этого. И она обнимает тебя, ища губами твои губы, она хочет отблагодарить тебя. Очень хочет.

— В последний раз… — шепчет она, но ты отстраняешься.

— Я никогда не спал с чужой женой, — отвечаешь ты ей, стараясь сказать это как можно менее обидно. — И сейчас не буду. Я… я потрясен твоим мужеством, понимаешь? И раз ты, такая храбрая, выбрала его… значит, он того достоин, значит, это я, дурак, его не разглядел. И тебя — тоже. Значит, это я чего-то в этой жизни не понял. Так как же я могу посягать на его жену? Это было бы подло.

— Ты так похож на него, — откликается Роуни. — Не лицом и телом, а… как человек. На твоем месте он поступил бы так же.

— Значит, все правильно, — говоришь ты.

— Если б я могла раздвоиться, — грустно вздыхает Роуни.

— Не нужно, — отвечаешь ты. — Если бы ты осталась, я бы в тебя влюбился. На самом деле влюбился. А у меня есть долг, который я обязан выполнить. И если понадобится — пожертвовать жизнью. Если я кого-нибудь полюблю, это может ослабить мою решимость. Да и не позволят Уллайну Донгайлю взять в жены простолюдинку…

— Я… понимаю… — Она осторожно, почти неощутимо гладит тебя по голове.

— И… раз уж я вас отпускаю… поклянись, что никто ничего не узнает, — добавляешь ты. — Ни от тебя, ни от Хести.

— Клянусь, — шепчет она. — Никто никогда ничего от нас не узнает!

Вы засыпаете, обнявшись.

* * *

— Его величество король! — возглашает придворный церемониймейстер, и ты наконец-то видишь его. Того, кого тебе предстоит когда-нибудь убить. Мальчишку на год младше тебя. Внука узурпатора, предателя и убийцы. Его величество Ремера.

Проклятый узурпатор пережил собственного сына, и трон достался его внуку. Ненадолго достался. На короткое время. До тех пор, пока ты не исполнишь свой долг.

Вместе с другими придворными ты склоняешься перед тем, кому не присягал. И вместе с тобой склоняются твои соратники. И среди них тот, что когда-нибудь станет королем по праву. Внук короля Линнира, его будущее величество Челлис.

Мальчишка, считающийся королем, нагло занимающий место его величества, милостиво кивает вам. Он не знает, что в этом зале собрались враги. Он не знает, что их много. Что они сильны. Что их поддержат. Он ничего не знает и не узнает до самого конца.

Что ж, его сторонников в этом зале тоже достаточно. Ты смотришь на мальчишку, занимающего трон, пытаясь отыскать в нем черты его ужасного деда, разглядеть в его взгляде отсвет той кровавой бойни, тех сражений, пожаров и казней. Ты ничего не находишь. Спокойны его глаза, чист и светел взгляд.

«Может ли так быть, что дед ему совсем ничего не рассказывал? — думаешь ты. — Или он лгал внуку? Искажал факты? Валил вину на короля Линнира?»

«Но разве можно спрятать столько пролитой крови? Перетолковать? Объяснить по-другому? Обвинить других?»

«Или этот… все знает? — Ты вновь бросаешь беглый взгляд на короля Ремера. — Знает — и спокоен».

«Быть может, он и сам способен залить кровью дворцовый пол? И даже не утратить при этом невозмутимости. Быть может…»

Ты смотришь на юного короля. Его легкая улыбка кажется тебе зловещей. Ты думаешь о том, что где-то уже встречал такой вот взгляд… совсем недавно встречал. Но кто мог смотреть на тебя подобным образом? Кто?

«Он же не на меня конкретно смотрит, — думаешь ты. — Он смотрит на нас на всех. Вообще на всех».

И все-таки почему его взгляд кажется таким памятным, таким знакомым?