От легенды до легенды

— Федор я. Федор фон Левински. Первый батальон 800-го полка «Бранденбург». Погиб вместе с девятой ротой третьего батальона того же полка в октябре 41-го на Истринском водохранилище.

— А что не со своими? Почему к нам прибился?

— Это долгая история. Меня свои застрелили. Так что, вроде как получается, я на этой стороне погибший.

Тут я заметил, что нас перестало поднимать вверх и начало тащить в разных направлениях.

— Очевидно, по конфессиям рай разделен, — предположил Федя, — и по нациям тоже. Чтобы там мы ту же чехарду не затеяли… Ну давай, Сергей! Не поминай лихом! Михалычу привет от меня, если встретишь!

Хотел я вначале ему матерком ответить. А потом вспомнил, как он за сухие ветки цеплялся, чтобы мальчишек наших от смерти уберечь. И не смог. Вместо этого я набрал в легкие побольше воздуха и завопил в сторону удаляющегося силуэта:

— И тебе успеха в немецком раю-ю-ю! Федя-я-я!

Юрий Наумов Сыграем?

Дьявол пришел, когда я пытался сотворить некоторое подобие ужина из бутербродов с сыром и холодного чая.

Его появление не сопровождали стоны измученных грешников или рев адского пламени, вокруг не клубились едкие серные испарения, голову хозяина преисподней не венчали рога, а по полу не цокали копыта.

Вовсе нет.

Реальность, как всегда, оказалась бледнее тех картин, что я рисовал в своем воображении. Я даже немного огорчился. Падший явился в образе молодого человека лет двадцати пяти. Стройный, высокий, с совершенной фигурой Давида. Коротко подстриженные иссиня-черные волосы аккуратно уложены налево, на бледном аристократическом лице застыла легкая, насмешливая полуулыбка. Одежда Люцифера была идеально подобрана: элегантный серый костюм в тонкую серебристую полоску, ослепительно-белоснежная рубашка, словно сошедшая с экрана телевизора из рекламы волшебного стирального порошка, начищенные ботинки, блестевшие даже в слабом вечернем свете. Финальным штрихом служил чуть терпкий аромат дорогого парфюма.

И куда только подевалось то чудовище, которым пугают нас служители церкви. Стоящий около стола мужчина меньше всего подходил на роль повелителя мирового зла — причину всех бед человечества. Хозяин преисподней выглядел скорее как преуспевающий бизнесмен или высокооплачиваемый адвокат.

Впрочем, меня его личина не обманула. Я знал, что передо мной стоит Дьявол, потому что давно ждал его.

Сатана со скучающим видом осматривал кухню. Его взгляд скользил от старого дребезжащего холодильника к шкафу с посудой, от газовой плиты к увядшим фиалкам на окне. Я несколько смутился — Люцифер явно не торопился забрать меня в преисподнюю. Он словно ждал моей реакции на свое эффектное появление, что довольно странно, учитывая цель его прихода.

Интересно, что мне полагалось сделать? Пасть ниц? Забиться в угол от страха? Застыть в изумлении? Если так, то Дьяволу следовало принять совсем другой образ. К тому же я устал ждать и бояться, роль загнанной жертвы меня не устраивала.

— Добрый вечер, — бодро произнес я, нарушив затянувшееся молчание. — Не желаете присоединиться? — Я указал на бутерброды. — Ужин как раз готов.

Падший отвлекся от созерцания кухни. Взгляд его серых глаз впился в меня ледяными иглами. Я ощутил, как он проникает в мое сознание, терзает саму мою сущность, подчиняет своей воле, ворошится в мыслях, чувствах, памяти, просматривает всю мою жизнь, словно старый фотоальбом, и отбрасывает ненужные для него, но бесконечно ценные для меня моменты. Я попытался хоть как-то защититься от его пронизывающего взгляда, но потерпел неудачу — Дьявол полностью завладел мной. Тело перестало мне подчиняться, я не мог пошевелиться.

Неожиданно все закончилось. Терзавшее меня незримое давление исчезло. Несколько секунд я ошеломленно стоял, прислушиваясь к внутренним ощущениям. Чувствовал я себя отвратительно, будто меня только что разобрали на мелкие составляющие, тщательно изучили и кое-как сляпали обратно. В голове царил полнейший хаос, в ушах шумело, а перед глазами мелькали белые точки. Я попытался сосредоточиться и привести себя в порядок, но Сатана внезапно заговорил:

— Сыграем в шахматы?

У него был очень приятный, мелодичный голос, под стать внешнему виду. Именно такими голосами выторговывают свободу для убийц и воров.

— Почему бы и нет, — рассеянно ответил я, даже не подумав.

И тут же спохватился: играть с Дьяволом, не зная условий, в предложенную им игру — не самое мудрое решение в моей жизни. Но было уже поздно. Злой на себя, я поплелся в комнату за доской.

Я любил шахматы. Меня восхищали простота и в то же время неисчерпаемая глубина этой древней игры. Коварные удары в спину, дерзкие атаки на неприступные позиции противника, эффектные жертвы, долгие изнуряющие осады — все эти увлекательные истории можно рассказать с помощью тридцати двух фигур и простой деревянной доски.

В школе я ходил в шахматный кружок, играл за сборную района. Даже получил первый разряд, теперь уж, правда, и не вспомню, на каком соревновании. Мне хотелось всем доказать, что я могу стать самым лучшим в мире, известным, великим.

Но чемпионами становятся лишь единицы.