От Ленина до Путина. Россия на Ближнем и Среднем Востоке

Для поднявшихся или поднимавшихся представителей новых сил – буржуазии, городской или сельской, родившейся демократическим путем снизу (фермеры, торговцы, предприниматели) или сверху (бюрократическая, спекулятивная, подрядная буржуазия), как и для интеллектуальной элиты с ее либерально-демократическими или религиозными традициями, было естественным держаться на расстоянии от чуждого им по идеологии, по политическим и социальным структурам Советского Союза и стремиться к сотрудничеству с Западом.

Элементы модели, скопированной с советского образца, оказались неэффективными для социально-экономического развития, а военное противостояние Израилю истощало ресурсы Египта. Когда открылась возможность избавиться и от войны (пусть дорогой ценой), и от прежнего социально-политического устройства, и от прежних полусоюзнических отношений с СССР, это было решительно и быстро сделано переродившейся египетской политической элитой.

Как сейчас представляется, поворот Садата от революционного авторитаризма к рыночной экономике, то есть к капитализму, через установление либерально-авторитарного режима был исторически оправдан. Но если бы на его месте был лидер более крупного калибра, например сам Насер, то он бы мог все это сделать и продолжая получать помощь от СССР, и больше получив от США.

Е.Д. Пырлин¹⁴⁴. Первые симптомы того, что Насер мог пойти по садатовскому пути, были.

Автор. Но был ли он как личность приемлем для американцев? Слишком много он нанес им политического, и не только политического, ущерба.

Е.Д. Пырлин. Египет важнее отношения к личности.

Против этой тенденции и как будто бы на интересы СССР работало сотрудничество США и Израиля – отождествление интересов Запада с «сионистскими замыслами». Но ведь было ясно, что «израильская экспансия», «сионизм», «палестинская проблема» давно стали политической риторикой, разменной монетой для большинства арабских руководителей. Клятвы верности палестинскому делу, освобождению Восточного Иерусалима с его мусульманскими святынями стали средством дополнительной националистической и религиозной легитимизации арабских политических элит, находившихся у власти. Антиизраильские заявления принципиально не затрагивали отношений большинства арабских правительств с главным покровителем Израиля – США. А раз так – они не играли существенной роли для СССР. Правда, исключение составляли до поры до времени страны, находившиеся в состоянии прямой конфронтации с Израилем, – Сирия и Египет, но, как показала политика Садата, опора на СССР тоже не была принципиально важной.

Конечно, не везде векторы политического процесса были направлены в одну сторону. В нескольких арабских странах развитие еще несколько лет шло влево (Южный Йемен, Алжир, Ливия, в какой-то степени Сирия), что позволяло режимам, существовавшим там, находить точки соприкосновения с СССР на прежней «антиимпериалистической» основе с широким набором антиизраильских высказываний.

Оговоримся, что неудача революционно-авторитарных режимов отнюдь не означала, что эта модель везде стала непривлекательной: в различных районах мира часы показывали разное историческое время. Поэтому эксперименты такого рода, вызванные противоречиями периферийного капитализма, продолжались или развивались. От Южного Йемена до Анголы, от Эфиопии до Мозамбика, от Конго до Афганистана многие элементы советской модели социально-политического устройства еще находили поклонников и в 80-х годах.

Но главное, что воздействовало на советскую политику на Ближнем и Среднем Востоке, – внутренняя обстановка в СССР и других социалистических странах. На пике военного могущества сама административно-командная система, созданная в Советском Союзе и навязанная десятку других стран, сталкивалась со все большими трудностями. Экстенсивное развитие за счет низко оплачиваемого труда многих десятков миллионов человек и богатейших природных ресурсов шестой части планеты выдохлось. Советский Союз и другие социалистические страны оказались не в состоянии вступить в новую эру. Сам характер общества и системы тормозил рост и инновации, качественное развитие. Нарастали кризисы – индустриальный, сельскохозяйственный, сырьевой, экологический, социальный, интеллектуальный, национальный, нравственный.

Единственное, что пока развивалось ценой бесчисленных жертв, перекоса всей социально-экономической структуры советского общества, – это производство орудий смерти, военной техники. И по этому критерию – то есть по способности многократно уничтожить все человечество – СССР был сверхдержавой.