От Ленина до Путина. Россия на Ближнем и Среднем Востоке

Русские, советские в арабских странах, Иране, Турции оставляли конечно же противоречивый след. С одной стороны, практически нигде они не вели себя как «белые сахибы» и проявляли достаточно демократизма в общении. С другой – они жили исключительно замкнуто – по ряду причин. Специалисты или офицеры приезжали сюда по контрактам. Для многих это был единственный шанс в жизни приобрести автомашину, кое-какую бытовую технику и аппаратуру, товары ширпотреба. Поэтому они в ряде случаев неприлично экономили, покупая, скажем, дешевые продукты там, куда их местные коллеги соответствующего социального статуса, не говоря уже о западных специалистах, никогда не пойдут. Такой образ жизни не располагал к общению с местными жителями и не вызывал уважения. Питьевым спиртом, купленным в аптеке и разведенным в кока-коле, можно было угостить своего приятеля – советского специалиста, но не коллегу – араба, турка или иранца. Для большинства советских граждан существовал языковой и культурный барьер в общении. Наконец, что до недавнего времени было не менее существенным: офицеры безопасности и партийные функционеры строго контролировали и в лучшем случае не поощряли «несанкционированных» контактов за пределами работы. Поэтому общительные переводчики и некоторые специалисты, знающие языки, попадали под подозрение – или официальное («что-то они предпочитают связи с местными жителями нашим кинофильмам, вечерам или собраниям»), или бытовое («слишком широко живут, принимают гостей, откуда деньги?»). В результате чем большая колония советских людей находилась в какой-либо стране, тем хуже было к ним отношение «человека с улицы».

В.М. Виноградов¹⁷⁵. Я предлагал нашему руководству сократить число советских специалистов в Египте еще до решения Садата, до 1972 года. Уже были трудности. Наши товарищи очень часто слабы по части психологического подхода. Ведь египетская армия была воспитана англичанами, со своими порядками, традициями, особенно среди офицеров. Наши офицерские нравы во многом отличались от того, что существовало в английской армии. Многие наши советники выглядели неуклюже в светском общении, хотя, может быть, они были прекрасные специалисты. Они не умели устанавливать человеческие контакты. Много раз я старался создать условия, чтобы наши офицеры подружились с египетскими офицерами. Они делали одно большое дело – строили армию, готовили ее. Пытались организовать контакты во внеслужебное время. Не получалось. Организуется, скажем, египтянами большой вечер: в одном углу стоят египетские офицеры, в другом – советские. Наши не знали ни арабского, ни английского языка. Атмосфера в целом в наших коллективах была такая, что не рекомендовалось устанавливать личных контактов. Это не могло не приводить к тому, что в египетской армии ходили разного рода слухи о советских военных.

О сложностях во взаимоотношениях с советскими военными писал видный египетский журналист и политический деятель М.Х. Хейкал: «Иногда казалось, что русские заигрывают с солдатами и холодны с офицерами, потому что это была «классовая армия»¹⁷⁶.

Со временем, особенно когда многочисленные советские специалисты и их жены уезжали, прежние бытовые трения забывались. Даже торговцы, в целом относившиеся к советским людям недоброжелательно, в основном из-за того, что они по мелочам и неприлично торговались, вспоминали о них с теплотой: советские покупали товары ширпотреба, на которые западный турист или специалист даже не смотрел. И свойство человеческой памяти сохранять только хорошее, и реальный вклад в экономику стран, с которыми СССР сотрудничал, были все-таки больше позитивными, чем негативными. Но друзей, сохранившихся личных связей почти не оставалось. Исключение составляли отдельные представители тончайшей прослойки дипломатов, журналистов, ученых.

Подготовка кадров в СССР стала единственным серьезным мостом связей на человеческом уровне между СССР и странами региона. В 1961 году в Москве Никита Хрущев создал Университет дружбы народов им. Патриса Лумумбы. Конечно, ожидалось, что молодежь из стран «третьего мира», прошедшая через советские вузы, со временем займет важные или руководящие позиции у себя на родине, будет оказывать существенное воздействие на политику и сделает ее более просоветски ориентированной. Однако если выпускники западных университетов нередко возвращались в свои страны с левыми убеждениями, то многие из тех, кто познакомился с «советским образом жизни», становились антикоммунистами. У выпускников советских вузов появлялись проблемы дома с признанием их дипломов, а если эти вопросы были урегулированы, то все равно их советские дипломы и степени часто ценились ниже западных. Многие из них были под подозрением как потенциально «завербованные» советскими спецслужбами.