От Ленина до Путина. Россия на Ближнем и Среднем Востоке

Советских работ, проливающих свет на роль личностных, институционных, личностно-групповых факторов в формировании советской внешней политики, очень мало. Мемуары сталинского, хрущевского, брежневского периодов окрашены эмоциями текущей политической борьбы, лишь изредка имеют прямое отношение к нашей теме и выполняют обычную задачу всех мемуаристов – показать в выгодном свете автора. Документы, которые позволили бы изучить позиции личностей, групп, ведомств по тому или иному вопросу ближне– и средневосточной политики, недоступны. Остаются недоступными архивы не только Министерства обороны, КГБ, но и МИДа, ЦК КПСС. Личный опыт автора и интервью с участниками политического процесса, с теми, кто готовил или принимал решения, давали возможность сделать первые наброски отнюдь не завершенной картины.

Важные внешнеполитические решения всегда принимаются на уровне руководства государства.

Вопрос в том, насколько правильная информация о реальной обстановке, своих и чужих интересах и возможностях доходила до лидеров и насколько они сами были в состоянии понять ее и принять решение, соответствующее задачам внешней политики, как они ее себе представляли. Естественно, что на конечный результат влияли как те, кто собирал информацию, резюмировал ее, передавал наверх, оценивал возможности, предлагал решения, так и те, кто их исполнял. Из взаимодействия всех элементов этой системы и рождалось то, что называлось «внешней политикой».

Снаружи, для публики, подлинный процесс принятия решений прикрывали тщательно подобранные декорации «самой передовой в мире социалистической демократии». Они присутствовали в сталинской, а потом брежневской конституциях.

Формально существовало различие между органами государственной власти и государственного управления, то есть разделение законодательной (Верховный Совет) и исполнительной власти, которую олицетворял Совет министров во главе с председателем. Внешнюю политику проводило Министерство иностранных дел, а также Комитет государственной безопасности, в экономической сфере – Министерство внешней торговли, Государственный комитет по внешнеэкономическим связям (два внешнеэкономических ведомства были слиты в одно в 1988 году, а затем ликвидированы). Несущественной частью политических декораций были комитеты по иностранным делам Совета Союза и Совета национальностей Верховного Совета, которые никто и никогда не принимал всерьез. Верховный Совет СССР, состав которого тщательно подбирался партийным руководством, собирался два-три раза в год на сессии, чтобы послушать парадные отчеты и одобрить принятые партийной верхушкой решения.

Все знали, что реальная власть сосредоточена в руках партии, точнее – ее ЦК, а еще точнее – политбюро. Первым лицом в государстве был лидер партии, который мог функционировать как диктатор, ограниченный в своих действиях лишь традицией и соотношением сил на вершине партийной иерархии. Сталин стал абсолютным диктатором, его наследники никогда не приобретали такой полноты власти и произвола. Как назывался диктатор – было не важно. Он мог быть просто генеральным секретарем, мог объединять функции лидера партии и председателя Совета министров, генсека и председателя президиума Верховного Совета СССР или президента. Последняя попытка политической борьбы была сделана на XVII съезде партии в январе 1934 года. Сталин победил на съезде. Вскоре при до сих пор не раскрытых обстоятельствах был убит его потенциальный соперник С.М. Киров, а затем уничтожена большая часть делегатов съезда. С тех пор все съезды и в сталинское, и в хрущевское, и в брежневское время до прихода Михаила Горбачева собирались для того, чтобы зафиксировать без борьбы и обсуждения под «бурные и продолжительные аплодисменты» политические установки на ближайшие четыре-пять лет, подготовленные аппаратом и принятые политбюро, утвердить намеченную политбюро, а часто и более узким составом смену партийной элиты в лице членов ЦК, кандидатов в члены ЦК и членов Ревизионной комиссии. Съезды стали просто театральным действом по легитимизации сложившегося соотношения сил внутри системы в результате внутрибюрократической борьбы. Внешнеполитические решения и акции никогда не обсуждались, хотя соответствующие разделы ритуально присутствовали в отчетных докладах, резолюциях съездов, выступали министры иностранных дел и другие лица, связанные с проведением внешней политики.