От Ленина до Путина. Россия на Ближнем и Среднем Востоке

В 1997 году, когда сформировались новые условия для российско-египетского взаимодействия, состоялся визит президента АРЕ Х. Мубарака в Россию. По итогам переговоров был подписан пакет документов. Среди них были, в частности, межправительственные соглашения об избежании двойного налогообложения; о поощрении и взаимной защите капиталовложений; о сотрудничестве в морском транспорте; договор о взаимной правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, коммерческим и семейным делам; меморандум о сотрудничестве в предупреждении природных катастроф и ликвидации чрезвычайных ситуаций; протокол первого заседания Российско-египетской комиссии по экономическому и научно-техническому сотрудничеству.

Англоязычная «Аль-Ахрам уикли» писала: «Х. Мубарак привез с собой в Москву не только стремление поднять на новый уровень двусторонние экономические связи. Он хотел дать понять России, что ей следует быть на высоте своей ответственности в качестве коспонсора ближневосточного мирного процесса, и предупредить, что, если Москва будет продолжать игнорировать отношения с арабским миром, тот, в свою очередь, постепенно забудет Россию»^{418}.

«Египтяне до сих пор помнят оказанную бывшим Советским Союзом помощь Египту в создании таких гигантов индустрии, как высотная Асуанская плотина, Хелуанский металлургический комбинат и алюминиевый комплекс в Наг-Хаммади, — отмечала влиятельная англоязычная «Иджипшн газет». — Теперь, в условиях падения идеологических барьеров, радикальных экономических и политических изменений в обеих странах, возникла необходимость строительства отношений на новой основе»^{419}.

Политический диалог приобретал постоянный и доверительный характер — важный показатель ответственного подхода партнеров к наращиванию двусторонних отношений. Во второй половине 90-х продолжалось обновление российско-египетских межправительственных соглашений, что способствовало и расширению торгового обмена. Египет одобрил вступление России в ВТО.

Министр иностранных дел России И.С. Иванов посетил Каир в 2001 году. На встрече с президентом Египта И.С. Иванов назвал позицию Египта «выверенной и абсолютно правильной», направленной на достижение прочного и справедливого мира в регионе. Российский министр указал на поддержку мирной египетско-иорданской инициативы и доклада международной комиссии Джорджа Митчелла. «Мы считаем, — сказал И.С. Иванов, — что два упомянутых документа, при условии их выполнения, смогут вывести ситуацию из нынешнего очень сложного положения. Монополизация одним государством роли посредника в мирных переговорах загонит ситуацию в тупик. Россия должна играть более активную роль…»^{420}

В мае 2002 года состоялся визит в Россию министра иностранных дел АРЕ Ахмеда Махера. Одной из главных тем переговоров в Москве стало наращивание торгово-экономических связей, объемы которых «не устраивали ни Москву, ни Каир». Обсуждались, разумеется, и ставшие традиционными темы: ближневосточный мирный процесс, главным образом израильско-палестинский трек, Ирак, Ливан, Судан, задача решения проблем региона политико-дипломатическими средствами.

С середины 90-х годов в политическом диалоге России с арабо-мусульманским миром и Египтом в частности особое место занимала проблема Северного Кавказа с акцентом на Чечню.

По Чечне в Каире придерживались позиции «позитивного нейтралитета». Она сводилась к тому, что, учитывая международную роль Египта в исламском мире, с одной стороны, и стремление Каира развивать дружественные отношения с Россией — с другой, руководство АРЕ стремилось содействовать развязке «кавказского узла». Каир выступал за мирное политическое решение накопившихся проблем, которое максимально учитывало бы интересы народов Кавказа, при признании чеченского конфликта внутренним делом России. Хотя местные СМИ выдерживали спокойный тон в оценке событий на Северном Кавказе, факты они черпали из западных источников, что не могло не оказывать влияния на рост антироссийских настроений египетских мусульман.

В 90-х годах российско-египетские отношения прошли два этапа в своей эволюции: «застойный», охватывающий первую половину последнего десятилетия ХХ века, и пришедший ему на смену этап оживления усилий Москвы и Каира, с целью преодолеть спад, расчистить завалы на пути обновления сотрудничества в соответствии с реалиями глобализирующегося мира. С середины 90-х годов начали формироваться более надежные условия — экономические и политические — для выполнения этой актуальной для обеих сторон задачи.

К началу 2000-х годов международная и региональная повестка дня становится центральной частью межгосударственных контактов двух стран. Совпадение позиций подталкивало их к углублению сотрудничества. Но экономическая слабость России, зависимость Египта от помощи США и его объем торгово-экономических отношений со странами Запада определяли его внешнеполитический курс. Для России Египет был желанным партнером. Но в конкретных условиях он просто не мог оказаться главными дверями, через которые Россия могла бы вернуться на Ближний Восток.