От Ленина до Путина. Россия на Ближнем и Среднем Востоке

После выхода в 1961 году Сирии из ОАР ее отношения с Египтом были прохладными, что ставило советское руководство в затруднительное положение, но внешнеполитические интересы Дамаска и Каира все больше совпадали. На их сближение были направлены и усилия СССР. В 1966 году А.Н. Косыгину удалось добиться примирения между Дамаском и Каиром, и в декабре 1966 года они подписали соответствующее соглашение.

В центральном конфликте Ближнего Востока — арабо-израильском — советские приоритеты с самого начала были искажены. Советское руководство, однозначно признавая право Израиля на существование, считало его «базой империализма» в регионе. А раз так — вполне законным считалось стремление арабов укреп лять свои вооруженные силы против возможного израильского нападения. Разве не продемонстрировал Израиль свою роль и намерения во время суэцкого кризиса, или, по советской терминологии, в «тройственной агрессии против Египта» в 1956 году? Но для Израиля увеличение военного потенциала соседних арабских националистических и зачастую экстремистских режимов ставило под угрозу само его существование. Разве не поддерживали арабские правители призыв тогдашнего палестинского лидера Ахмеда Шукейри «Сбросить евреев в море!»? Вопрос чистой схоластики: что было раньше — яйцо или курица, кто раньше — арабы или Израиль — начал гонку вооружений, принявшую невообразимые размеры и превратившую к 80-м годам Ближний и Средний Восток в сопоставимый с НАТО и Варшавским договором регион мира по насыщенности оружием?

Для пропагандистского объяснения сотрудничества с арабами в Советском Союзе предпочитали игнорировать тот факт, что в основе арабо-израильского конфликта лежат столкновение двух национализмов и спор двух народов — израильского и палестинского — из-за одной территории. Впрочем, палестинская проблема более выпукло встанет в 70–80-х годах.

Поражение, обернувшееся успехом

Накануне третьей арабо-израильской войны руководство СССР было убеждено, что за одиннадцать лет после 1956 года египетская и сирийская армии с советской помощью хорошо подготовились к возможному конфликту. Баланс сил — количество вооружений и личного состава с двух сторон, бесконечно больший людской потенциал арабского мира, наивное убеждение, что евреи «не умеют воевать», которое не развеяли прежние кампании Израиля, — внушал советскому руководству более или менее спокойное отношение к надвигавшемуся военному конфликту: уничтожить Израиль арабам не позволят, а слегка потрепать его даже полезно. Лучше, чтобы войны не было, но уж если начнется, она должна быть ограниченной и не привести к поражению арабов. Автору этих строк сообщали, что разведданные из Израиля о реальной бое готовности противостоявших армий, об израильских планах проведения кампании просто отметались как дезинформация.

Поверить этим предупреждениям означало бы усомниться в мудрости и прозорливости политического руководства СССР, поставить под вопрос многолетнюю работу военного ведомства в Египте и Сирии как раз в тот момент, когда Леонид Брежнев был заинтересован в поддержке командования вооруженных сил, чтобы укрепить свои позиции внутри страны.

«Гром не грянет — мужик не перекрестится». Гром грянул.

Представляется, что израильское руководство в тот момент было не против войны, а возможно, и стремилось к ней, считая для себя условия ее проведения благоприятными. Наивная уверенность арабских лидеров в мощи и боеспособности своих вооруженных сил притупляла их бдительность и реальные меры по боевой подготовке и мобилизации. Значительная часть египетских вооруженных сил — около 70 тыс. человек — была скована в Йемене в войне на стороне республиканцев против роялистов, поддерживаемых Саудовской Аравией и западным оружием. Борьба на вершине сирийской военно-политической иерархии ставила под сомнение эффективность ее руководства военными действиями. После кубинского ракетного кризиса СССР уже исключил из своего арсенала возможность прибегнуть к ядерному блефу и еще не располагал силами и средствами для быстрой переброски войск в зону конфликта.

Стратегический выигрыш представлялся израильскому руководству слишком очевидным. Оккупация арабских земель увеличила бы глубину контролируемой Израилем территории, передала бы в его руки Голанские высоты, Западный берег и Синай. В те годы понятие «стратегическая глубина» многими воспринималось всерьез. Сейчас трудно сказать, ставилась ли тогда задача полной или частичной аннексии Восточного Иерусалима, Западного берега, Газы, Голанских высот, их освоения для поселенцев-иммигрантов, или израильское руководство было тогда готово к мирному решению по формуле «мир за землю». Свержение националистических, антизападных и антиизраильских режимов в Сирии и Египте и замена их на умеренные, готовые к миру и компромиссу, устроили бы израильское руководство.

Авантюристические действия Гамаля Абдель Насера, увязанные с сирийскими, дали израильтянам желанный предлог для удара.